– Полно, приятель, не сердись. Ты человек известный и много раз доказал свою храбрость и честность на деле.
– Этого нельзя сказать о тебе, проклятый! Ты никогда не осмелился взглянуть людям прямо в глаза, вся твоя жизнь коварство и измена.
– Я играю и торгую языком точно так же, как ты мечом. У всякого свой вкус, свои обычаи и фантазии. Уж как бы ты ни хлопотал, а дипломатом тебе не быть, мой бедный Ле Мофф: сила и насилие – вот твое призвание.
Бандит не удостоил ответом такое обвинение.
– И вот тебе доказательство, – продолжал Гондрен, – тебе было заплачено за то, чтобы ты похитил герцогиню Лонгвилль, за которой я следил с самого Манта, а ты вместо нее подхватил какую-то смазливую простолюдинку.
Ле Мофф расхохотался. В величайшем удивлении и ужасе Бофор понял страшную тайну, неожиданно раскрывшуюся перед ним.
– Тебе весело? – продолжал Гондрен.
– Как видишь.
– Но кого же ты заключил в подвал?
– Как кого? Разумеется, короля рынков!
– Наш Тимотэ пошел удостовериться, точно ли это он. Надеюсь, все будет в порядке.
– Так можно?
– Что такое?
– Как что? Я сам исполню обязанность, которую ты взял на себя и не исполнил.
– Это дело не твоего призвания, господин Гондрен, – возразил Ле Мофф с презрением, – это мое дело. Мне стоит махнуть рукой, и он мертв.
– Ну-ка, махни!
– Тебе хочется, а?
– Кто заплатил тебе за это деньги, тот и требует.
– Пускай будет по-твоему. Я сам пойду и выполню обещанное.
– Нет, нет! Я не верю тебе.
– Гондрен! Будь осторожнее, а то быть беде! Это я тебе говорю, – сказал Ле Мофф глухим голосом, похожим на рев дикого зверя.
– И я держу пари, что твои друзья разделяют мое мнение. Вон они молчат, а молчание знак согласия. По этой причине я делаю предложение.
– Посмотрим, что за предложение, – сказал атаман насмешливо.
– А вот что. Кто намерен иметь долю из трех тысяч обещанных пистолей, те должны по жребию вынуть три имени. Трое выбранных спустятся в подвал и справятся с дичью.
– Трус! Бездельник! Я не нуждаюсь ни в чьей помощи и привык сам исполнять свое ремесло. Но мне надоело слушать брюзжание такого мошенника, как ты, и потому – эй, приятели, ступайте двое со шпагой или кинжалом в подвал!
– Тимотэ что-то замешкался там! – заметил чей-то робкий голос.
– Что же? Убил его герцог, что ли?
– Он так крепко связан по рукам, что и думать нельзя о том.
– А между тем, – заговорил Ле Мофф в раздумье, – ведь это плохой расчет – сбыть с рук герцога, в народной войне одной партией меньше, следовательно, для нашего ремесла одним средством к жизни меньше.
– Вот выдумал причину!
– Ну, марш вперед!