Судорогу Аскольд почувствовал сразу. Иного термина он подобрать не смог. Кокон вдруг конвульсивно сжался и расслабился, словно кто-то посторонний потревожил его снаружи, напугал, как несмышленого детеныша. Из ниоткуда протянулись несколько… нет, десятки тонких, ветвистых молний. Они беззвучно касались обломков, били в оторванные детали механизмов, парящие в невесомости конструкции и утаскивали их в ничто, будто невидимый глазу дирижер наводил порядок в замусоренной оркестровой яме, извлекая из нее посторонние предметы.
Наконец молния пронзила и Аскольда. Легко увлекла его с немыслимой скоростью куда-то в глубину по рукаву с прозрачными стенами. Пронесла сквозь горы, над тайгой и реками, небольшим, а затем крупным городом – узнать их он не смог, хотя видел дома и улицы, заполненные людьми. Потом была пустыня с красными скалами, торчащими, как монументы, над большим желтым пятном, изумительной красоты каньоны, сменившиеся извилистым руслом полноводной реки, снова город и тянущиеся от него железнодорожные ветки с застывшими поездами на рельсах, которые внезапно оборвались на берегу океана, где замерли у пристаней корабли.
На миг Аскольду показалось, что движение прекратилось, и он все-таки рухнет в воду. Но безбрежную голубую гладь внизу сменил лес. Смазанным пятном он несколько мгновений маячил перед глазами, после чего взгляду открылся город, который трудно было не узнать, изображения главных зданий которого Аскольд не раз видел на поздравительных открытках.
Рукав с прозрачными стенками вдруг исчез. В ушах засвистел ветер, заслезились глаза. Неведомая сила швырнула тело к основанию Монумента первому президенту США. Коснувшись земли, Аскольд попробовал сгруппироваться, но нестерпимая боль в сломанной руке отключила на некоторое время сознание, а когда он очнулся, то понял, что лежит недалеко от пруда под холмом, над которым торчит, упираясь макушкой в небо, четырехгранный каменный обелиск.
Первый солнечный луч пробился сквозь облака и озарил восточную сторону Монумента. Ярко вспыхнули крупные буквы на камне. Надпись на латыни гласила: Laus Deo.
Аскольд машинально перекрестился и прошептал на русском перевод:
– Хвала Богу.
Медленно сел, глядя на небо, и крикнул:
– Я снова жив!
Когда возле озера начались хаос и паника, Ева помогала Чарли, сидящей за пультом управления аэросаней, запустить двигатель.
– Зажигание! – крикнула Чарли.
– Есть искра! – отозвалась Ева, услышав характерное пощелкивание в блоке цилиндров, о котором предупреждал Аскольд.
Она сильно толкнула лопасть пропеллера вниз, раскручивая ротор, и двигатель, чихнув, взвыл на высоких оборотах. Ева отбежала в сторону от набегавшего воздушного потока. Зашевелились вертикальные плоскости рулей на изогнутых вилках, сани слегка сместились вперед, Чарли что-то закричала, обернувшись. Но услышать за шумом пропеллера ее было нереально.