Ты свободен! Прямо сейчас. Как найти себя (Штюбен) - страница 106

Как часто ты ожидаешь от «друзей» следования твоему трансу и его поддержания…

Ведь неважно, как именно мы реагируем на какую-либо проблему или историю, – соглашаемся или нет, идем навстречу или ведем себя сдержанно, выражаем или подавляем связанные с некой ситуацией чувства… В любом случае наша реакция – это уже признак того, что мы угодили в глубокий транс. Этот транс вызывается тем, что мы создаем дистанцию между непосредственным переживанием Самости и нашим опытом. Проделываем мы это, когда даем название, высказываем суждение, придаем значение и эмоционально реагируем, создавая затем очередной эпизод личной истории. Но при наличии этой дистанции мы чувствуем себя отделенными, неполноценными и запертыми в клетке внешних обстоятельств.

Непосредственное переживание – это самый подходящий медикамент от такого транса. Слово медикамент происходит от латинского изречения «Medica mente!», что можно перевести как: «Исцелись духом!» И в ключе этого совета можно проследовать от некой истории назад по лестнице развития транса к самому его истоку, исследуя, каким образом мы выстроили этот транс. Распознавая структуру транса, мы переходим от содержания истории к структуре нашего с ней взаимодействия. Вместо того чтобы беречь и лелеять эту историю, мы можем выяснить, какой действительный чувственный опыт, специфический для каждого органа восприятия, мы имеем и что мы испытываем непосредственно. Отвлекая свое внимание от истории, мы выявляем наши физические ощущения, приходящие, когда мы думаем о соответствующей истории. И, конечно же, мы можем направить наше восприятие на эмоциональное тело и там непосредственно испытать это чувство, не избегая его с помощью создания связанной с ним личной истории. Наконец, мы можем обратить внимание на ментальное тело и распознать процессы, которые там происходят.

Я заметил, что многим людям непросто дается различение чувств и ощущений в физическом, ментальном и эмоциональном телах. Часто на вопрос об эмоции, которая воспринимается в данный момент, поступает в ответ нечто, указывающее на ментальные или физические ощущения, например: «Я думаю, что я чувствую…» или: «Я чувствую себя сбитым с толку», или еще: «Я чувствую тепло». Поэтому неудивительно, что мы на протяжении всей нашей жизни отождествляем непосредственное переживание с каким-то именем, значениями и историями. Если мы подвергнем сомнению их иллюзорный характер и обратим внимание на то, что движет этой историей и поддерживает ее жизнь в нас, то это станет прямым выходом к Самости. Так в эпизоде с женщиной и ее подругой история о злом зяте движима и поддерживается в активном состоянии с помощью одной негативной эмоции и одного физического ощущения. Они находят свое выражение в истории и отождествляются с ней. Что касается эмоции, определенно, подруга чувствует, что за ней есть нечто, сохраняющее движение выстроенной ею мысленной цепочки. Однако вряд ли она осознает возможность обрести свободу и счастье, которые скрыты в непосредственном, прямом переживании переполняющей ее эмоции. Вместо этого она идентифицирует себя с психологическим механизмом, реагирующим на эту эмоцию, диссоциирующим себя с ней, а затем проецирующим ее во внешний мир (на зятя) и таким образом дающим возможность этой эмоции выплеснуться вовне. Так внутренняя проблема становится проблемой внешнего мира. Что бы ни происходило на этом уровне: получит она поддержку своей подруги или нет, превратится ее зять в святого или нет, – ничто не потревожит то, что приводит проблему в движение, – саму эту эмоцию. А если проблема во внешнем мире будет решена, то исчезает даже шанс непосредственно испытать единение с этой эмоцией. Так стены темницы становятся еще выше. В непосредственном переживании того, что мы действительно воспринимаем, у нас есть возможность взглянуть сквозь завесу всей этой истории, сквозь завесу душевной травмы и своего транса – прямо на первопричину Бытия, на природу своей сущности. Нам нужно только быть готовыми взглянуть на то, что мы воспринимаем.