Джеффри спустился на палубу и замерил лотом глубину. Около четырех саженей, и якорь вроде бы не тащит по дну. Для этого он и выпустил так много метров цепи. Их будет страшно болтать; и они зачерпнут много воды. Но дела могли бы быть и хуже; все же светит солнце, и ветер как будто ослабевает.
Джеффри постучал в дверь каюты.
— Мне надо войти! — крикнул он.
— Зачем?
— А ты думаешь, я смогу заварить трубку на палубе?
— Ладно, входи, — сказал Кросс. — Но не вздумай что-нибудь выкинуть.
Джеффри вошел в каюту — впервые за одиннадцать часов. Внутри было тепло и душно. Вдруг его охватило изнеможение.
Плечи так болели, будто его только что сняли с дыбы.
— Ты это, случайно, не нарочно подстроил? — спросил Кросс из дальнего конца каюты. — Не надейся, ничего у тебя не выйдет. Пистолет я держу сухим, и, каким бы путем мы ни отправились в ад — твоим или моим, — выстрелить я всегда успею.
Его глаза лихорадочно блестели, он был похож на мокрое чучело, но рука оставалась твердой, и воля не была сломлена.
— Если я не сумею сварить трубку, то пистолет тебе не понадобится, — сказал Джеффри. — Как дела, Памела?
Она слабо улыбнулась.
— Надеюсь, это когда-нибудь кончится. Пока лежу, терпимо. А ты, наверное, совсем измотался?
— Вовсе нет, я себя чувствую как рыба в воде, — с напускной бодростью ответил Джеффри. — Голова болит?
— Да, очень. Что-то мне разонравились морские прогулки.
— Держись, — сказал Джеффри. — Барометр поднимается. Может, вскипятить чаю, Артур? Я падаю с ног. И Памела еле жива.
— Какое мне дело до ее здоровья? У нас нет времени. Через час-другой нас, может быть, начнут искать. Я не желаю сидеть тут на привязи. Давай-ка занимайся трубкой!
Джеффри опустился на скамью напротив Памелы. Ему надо было убить четыре часа.
— Я свалюсь, если чего-нибудь не поем. Решай сам, Артур. Может быть, к утру мы будем у берегов Голландии. Пока тебе везет. Но я не перпетуум-мобиле. Если хочешь, чтобы я починил мотор, а потом вел судно, дай мне отдохнуть.
— Отдыхай, черт с тобой, — сказал Кросс и сел рядом с Памелой. — Иди на камбуз и сиди там. Даю тебе на завтрак пятнадцать минут. Но ко мне не приближайся и, если тебя качнет, падай в другую сторону. У меня и так уже палец свербит.
Джеффри боком протиснулся в кухонный отсек и принялся разводить примус. Он был подвешен к потолку и оставался в горизонтальном положении, как бы волны ни бросали судно.
— У чайника отвалился носик, — объявил Джеффри.
— Удивительно, что всю каюту разломало в щепки, — сказал Кросс. — Это все последний вал наделал.
— Тогда я заварю чай в банке.