Я швырнула тряпку к ногам отца и выскочила из зала. На глаза набежали слезы. Вот значит как, подумала я, все равно отдашь меня этой жирной свинье! Интересно, что такого предложил за меня купец, что мой отец просто жаждет отдать за него свою нелюбимую дочь?
Я вернулась на кухню, под пристальными взглядами слуг и тетки, руководившей уборкой, взяла в руки теплый тулуп и, набросив его на плечи, вышла во двор. Моим первым побуждением было бежать к деду Радиму, но потом я подумала, что старик уже наверное спит и не решилась его будить. Бесцельно шагая по заснеженному двору, я думала о том, как странно распорядилась судьба с детьми Молчана. Его сын покинул дом, предпочтя тирании отца службу у князя. Свою любимую дочь, красавицу Айге отец продает северянам, а меня значит на заклание Жадана. Нет, подумала я, так не пойдет. Я метнулась в сарай, расположенный недалеко от дома. Отыскала там лыжи, когда-то сделанные для меня братом и, всунув в них ноги, побежала в направлении леса. Тропа сперва шла вдоль реки, потом резко сворачивала направо и поднималась вверх. Я знала ее наизусть и, наверное, могла пройти по ней с закрытыми глазами в самую лютую темную ночь. Я знала, куда несут меня ноги. Через некоторое время я оказалась на широкой опушке. Села на поваленное бревно, предварительно стряхнув с него снег, а потом крикнула в темноту:
- Космач! - мой голос прорезал странную тишину, нарушаемую только падением снега. Ждать пришлось недолго. Вскоре на опушку выскочило что-то огромное и лохматое и со всех ног припустило в мою сторону. Я вскочила на ноги и волкодав бросился на меня, повалив в сугроб и яростно вылизывая мое лицо горячим шершавым языком. Я рассмеялась и прижалась щекой к густому меху. Потом он, наконец, перестал меня умывать и я поднялась, отряхивая с тулупа снег и вытирая рукавом лицо.
- Космач, как поживаешь? - спросила я, опустившись перед ним на корточки и поглаживая густой мех, зарываясь в него пальцами. Когда-то несколько лет назад, мне подарил его щенком дед Радим на мой день рождения. Я помню, как сама воспитывала щенка, как кормила несмышленыша с рук, поила молоком, выхаживала. Подрастая, Космач стал мне настоящим другом. Он знал только мои руки и подпускал к себе разве только еще деда Радима и Айге, но гладить себя не позволял даже им. А потом мой отец велел мне прогнать волкодава со двора, боясь, что он вскоре начнет давить кур. Я не соглашалась с этим, но тогда Молчан решил взять все в свои руки. Однажды днем он и еще несколько человек из его дружины, прогнали Космача, закидав его камнями и палками со двора. Отец сказал мне, что если еще раз увидит волкодава на территории своих владений, то прикажет своим людям избавиться от него. Вот так получилось, что Космач стал жить в лесу, но я и дед постоянно приходили к нему, кормили. Волкодав, словно понимая, какая опасность ему грозит, никогда больше не подходил к деревне. С тех пор прошло два года. И вот сейчас сидя на снегу рядом со своим, наверное, единственным другом, я думала о том, что будет дальше. Как поступить мне и как жить? То, что за Жадана я не пойду, пусть меня даже жгут каленым железом, я знала твердо. Завтра уезжает Айге и я останусь совсем одна. Дед Радим мне не поможет, отец давно перестал считаться с мнением отца своей покойной жены, а значит, надо было что-то предпринимать самой.