Она посмотрела поверх своего плеча на кислую мину собеседника, откинула тугой рыжий локон назад и с укоризной вздохнула:
– Я ведь должна быть женщиной, разве нет? Милой, трогательной, глупой, с кучей пыльных тряпок и атласных лент.
– Все верно, но вот с глупостью лучше не перебарщивать. Он не особо жалует придворное щебетание.
– Нужно удивить? Значит, будем удивлять, – она очаровательно улыбнулась, подхватила пергаментный складной веер с туалетного столика и кокетливо щелкнула им в воздухе, проходя мимо мужчины.
Тот только тяжело вздохнул.
Харди помог ей спуститься и сесть в ожидающую повозку. Сундуки успеют доставить, им было необходимо еще многое обсудить.
Девушка расположилась напротив него и приготовилась слушать. Харди приступил к инструктажу. Он до сих пор сомневался, что следовало посылать именно ее. В самый расцвет войны между Англией и Францией отправлять для решения вопросов француженку по происхождению играть роль лондонской аристократки! Абсурдность решения, вынесенного на совете, было трудно игнорировать, но почему-то все сошлись во мнении, что лучше нее никто не справится. Лилиана Дюпон,[3] Мирелла Бароне,[4] Ильдико Тамаш,[5] Асунсьон Сантос Оливарес[6] – это неполный список ее имен, и было ли среди них ее настоящее – так никому и не известно. По легенде, распространенной среди осведомленных, девочку отыскали в монастыре, к воротам которого ее подбросили после рождения. Монахини вырастили и воспитали ребенка, и однажды один из щедрых покровителей монастыря во время своего визита увидел прелестную двенадцатилетнюю девушку. Та была прекрасна, словно ангел: невинный взгляд больших серых глаз, кудри цвета спелой пшеницы, робкая поступь. Покровитель увез сиротку с собой, и спустя некоторое время в высших кругах была представлена юная супруга престарелого барона Дюпона.
Не используя имен и фамилий, которые ничего не значили для людей без лиц и прошлого, в кругу посвященных ее называли Химерой.[7] Будто мифологическое чудище, эта женщина сочетала в себе несочетаемое. Без сомнений, такая кандидатура была самой рисковой для этой миссии, и в то же время – самой подходящей. Если во главе их общества стояли мужчины, то самыми надежными информаторами и действующими агентами были, безусловно, женщины. Кто заподозрит кухарку или кормилицу, фрейлину или наперсницу?
– Лорин Питерс, – он передал ей в руки кожаную подшивку с некоторыми документами. – Двадцать три года…
– Оу, я все молодею, – пропела она, листая бумаги.
– Вы едете с Энтони Вудом и, к слову, являетесь его невестой.