– Ты хочешь убить Клайва? – спросила она прямо. – Я не дам тебе этого сделать.
– Сможешь помешать? – он настолько удивился, что даже не смог воспринять ее слова всерьез.
– Однажды уже смогла. Можешь убить меня сейчас и нарушить своё кредо, а можешь – оставить его в покое, и лишиться моего навязчивого общества. Но я буду рядом всякий раз, как ты попытаешься ему навредить. Стану твоей личной больной мозолью. Выбирай.
Ассасин задумчиво посмотрел на окно. Клайв ходил по комнате, изредка присаживался за стол, и тут же снова вскакивал.
– Какая необъяснимая преданность. Одна ночь того стоит?
Этот вопрос был ударом. Его осведомленность поражала. Но Лорин не позволила себя смутить.
– Я вижу за ним будущее.
– Я тоже, – он повернулся и посмотрел сквозь нее. – Но, боюсь, что мы видим разные вещи. Ты ослеплена эмоциями, чувствами. Тем, что ему неведомо. Но я уважаю твой выбор и предлагаю некое соглашение.
– Сделку? – удивилась она.
– Можно и так сказать. Римлянин в обмен на Клайва, – ассасин повернулся к ней. – Я жду ответа от своего руководства. Сама знаешь, как долго идут письма. Убить его на свое усмотрение не могу, у меня другое задание. А ты – можешь. Если сумеешь, конечно.
Лорин не давала согласия, но от нее этого никто и не ждал. Цена назначена, а все прочее – ее выбор. Перед тем, как ассасин ушел, она успела спросить его:
– Зачем ты здесь? Кто тебя нанял? Британия? Франция?
Он тяжело вздохнул, словно этот ее вопрос был для него тяжелым испытанием.
– Посмотри вокруг. Эти земли – то немногое, что еще сохранило свободу от их власти. Но вскоре не останется ни одного уголка в мире. Я не хочу, чтобы мои потомки жили под их контролем. А твоя цель столь же важна?
Не дождавшись ответа, он надел капюшон и оставил ее одну.
* * *
Возвращение Лорин осталось никем не замеченным. По словам служанки, Харди и Дестан отбыли в неизвестном направлении утром, и предупредили, что вернутся дотемна. Распорядившись приготовить ванную, Лорин избавилась от испорченного платья, бросив его в огонь. Меньше расспросов – меньше лжи. Она не хотела скрывать что-либо от Харди. С ним ей прежде приходилось быть предельно честной, и это было уже естественно, как использование столовых приборов за обедом. Но пока ей не приходило в голову, что именно нужно рассказывать, и какая реакция последует за ее откровением.
Служанка принесла ей мочалку и была отослана восвояси. Лорин хотела подумать. Погрузившись в воду, оттирая въевшуюся грязь и запекшуюся кровь с кожи, она искала ответы, многократно пролистывала произошедшие события, концентрировалась на самых мельчайших деталях. Но снова и снова мысли приводили ее к воспоминаниям, от которых становилось жарко, и досада, смешиваясь со злостью, кипящей смолой текла по венам. Она терла кожу все яростнее, не чувствуя боли, желая смыть сладкие следы прикосновений, стереть их из памяти. Лорин допустила ошибку, которую Харди не простит. Если ему станет известно, что агент поставила под угрозу миссию, увлекшись объектом наблюдения, то меньшее, что ее ждет – отправка в Британию. А о большем размышлять бессмысленно. Никому не известно, куда уходят оступившиеся агенты. Как-то один безумец утверждал, что под королевской резиденцией в Лондоне есть спуск в саму Преисподнюю. Возможно, отслуживших своё Созидателей направляют прямиком в ад? Без посредников и проволочек…