Она прикрыла глаза. Как же его звали? Нет, она точно помнила.
– Сафар Аль-Матар.
– По буквам, пожалуйста, – попросил Колин, открывая на смартфоне поисковую систему.
– Не нужно, – остановил его Алекс и внимательно посмотрел на Нику, – ты уверена?
– Насколько можно быть уверенной в чужих воспоминаниях, – грустно улыбнулась она.
– Звучит знакомо, – Сэб потерла лоб, будто надеялась, что это поможет ей вспомнить.
– Похоже на псевдоним какого-нибудь попсового певца, – хохотнул Колин. – Но Алекс ведь точно знает, да?
– Знаю, – подтвердил тот со странным выражением лица. – Сафар Аль-Матар был мастером ассасином.
Они расположились подальше от туристических тропинок, неподалеку от темницы, огражденной декоративным забором. Колин принес несколько бутылок воды. Пока Ника рассказывала, что сумела запомнить из видения, ее спутники молчали. Алекс смотрел мимо нее, но не пропускал ни единого слова. Когда Ника закончила, еще какое-то время никто не решался заговорить. Сэб косилась на потемневшего лицом предводителя. И только Колин быстрее прочих справился с потрясением.
– Выходит, Лорин крутила роман сразу с двумя? С этим Клайвом и с нашим Сафаром? Вот стерва!
– Ну да, был бы мужик, так сказали бы: «молодец», а так – стерва, – возмутилась Ника.
– Это все боязнь сильных женщин и неуверенность в себе, – поставила диагноз Сэб.
Девушки переглянулись и в знак солидарности стукнули кулаками друг о дружку.
– Отложим спор о феминизме, – с гипертрофированной вежливостью попросил Алекс. Он цыкнул зубом и сокрушенно покачал головой, – нам остается отправить запрос в управление. И кто знает, сколько времени ждать ответа.
– Зачем? – не поняла Ника. – Мы же здесь!
– Теперь речь идет о тайнах нашего ордена, – он понизил голос. – Я изучал историю. Сафар родился в 1736 году, в 1761 стал мастером-ассасином в Константинополе. И нигде в записях о нем не упоминается дневник Лорин. Наверняка он засекречен.
Ника громко фыркнула, хоть сама не ожидала, что так выйдет. Товарищи с удивлением посмотрели на нее.
– Зачем так сложно? – спросила она. – Сафар мог попросту не сообщить никому о дневнике.
– «Не сообщить»? – переспросил Алекс, и по его лицу было ясно, что он не играет недоумение, а совершенно искренен в этих чувствах. – То есть, скрыть от ордена?
– Он защищал не Созидателей, – Ника поражалась тому, какие простые вещи приходится растолковывать, – а свою возлюбленную.
– Он не имел права, находясь на своем посту, допустить подобную халатность. Хочешь сказать, – ассасин прищурился и насмешливо ухмыльнулся, – что воин, которому сулили рост мастера, настолько поддался уговорам женщины, что забыл о долге? Тебе не понять.