«Вот те на, — подумала я. — Чем дальше живешь, тем больше понимаешь, что мир тесен. Даже такой огромный каменный мир, как столица нашей родины, город Москва». Я пожала плечами и проговорила:
— Бранн Александр Александрович, не так ли? Такой картавый, в очочках старомодных, правильно?
— Вы его знаете? Вы что, тоже на тотализаторе играете?
— Почему вы так решили?
— Потому что все, кто мало-мальски часто бывает в московских тотализаторских конторах, знают Бранна. Он вездесущ… н-да. — Амалия Алексеевна выпила еще. — У нас в «Фаворите» по Москве почти полсотни отделений приема ставок, чуть ли не четыреста касс, а он умудряется везде побывать, все повидать.
— Везде побывать, все повидать? Интересно, а мог ли ваш Александр Александрович Бранн, знающий все «фаворитские» пункты и всех, кто причастен к играм, видеть вот это?
И я вынула из сумочки элитную распечатку спортсоревнований, на которые следовало делать ставки. Как помним, такого документа не приходилось видеть даже моему боссу, который с некоторых пор стал завсегдатаем «Фаворита».
Амалия мутно посмотрела сначала на меня, потом на распечатку, осмотрела бумагу, покрутила ее в руках, а потом медленно покачала головой:
— Н-нет. Такой что-то не видывала. Хотя вроде — наша. Только… уж больно навороченная. Если все распечатки на такой бумаге делать да такого качества, то наша контора через неделю в трубу вылетит. Некоторые ж по пяти распечаток за день берут, а ставят по сорок рублей — минималку, какая у нас разрешена.
— Значит, подобную бумагу вы видите первый раз?
— Ну да. А откуда она у вас?
— Птичка на хвосте принесла, — коротко ответила я. — Спасибо, Амалия Алексеевна. Всего наилучшего.
— Что, и прямо вот так уйдете?
— В смысле? — Я остановилась.
— Ну… так и не выпьете?
— Нет, спасибо. Да и вам, мне кажется, уже стоит приостановиться. Не говоря уже о вашем муже. То есть — бывшем муже.
С этим я оставила гостеприимную квартиру господ Широковых.
Амалия Карловна Шпеер, вторая из дуэта, подобранного боссом, жила в старой панельной шестиэтажке, одной из многих подобных, сгрудившихся вокруг небольшого зеленого парка, даже не парка, а маленькой зеленой зоны без подобия разбивки и даже лавочек. Конечно, «зеленой» эту зону можно было назвать с большой долей условности, а к тому времени, как я обнаружила нужный дом, данная территория вообще могла бы называться белой: пошел снег. Густой, пушистый, разлапистый, он быстро покрыл землю довольно внушительным слоем. Стало как-то уютнее, что ли. Несмотря на то что снег слепил глаза, я не сетовала на погоду.