— Не надо пугаться. Ничего страшного. В стране каждый день погибает, умирает невероятное количество людей, и никто их не спохватывается, всем плевать — и никто не считает такое отношение аморальным. А тут — просто более конкретная постановка вопроса, сулящая большие деньги, особенно тебе, с твоими-то данными!
— Значит, — тихо проговорила я, — вы предлагаете мне драться на самом деле? Насмерть? Убивать?
— Это не убийство, это — спорт, просто несколько более жестокий. Спорт всегда жесток, посмотри на спортсменов, многие из которых к тридцати годам становятся полными инвалидами, и лишь единицы доходят до вершины и зарабатывают. На одного красавчика Павла Буре, зарабатывающего миллионы, приходится сотня, а то и тысяча хоккеистов, не наживших ничего, кроме перебитых костей, выбитых зубов, сотни других травм, из-за которых здоровые парни становятся инвалидами. На одну гимнастку Алину Кабаеву, блистающую на мировой арене, тысяча девочек, сломавшихся еще в юности, прошедших через гормональную ломку и сделавшихся, не побоюсь этого слова, уродками! Так что, Елена, все зависит от взгляда на проблему. Мы с вами не будем моралистами. У нас, как в животном мире, — выживает сильнейший. И я предлагаю вам стать такой сильнейшей. Ну… дать вам время на размышление или как?
— Нэчего размишлять, — сказал Артур Даникович, — надо рэшить сейчас. А то устроил, знаешь, «Что? Где? Когда?»: время на размышление! Не надо. Сейчас пусть скажет.
Теперь мне не приходилось играть волнение и растерянность: я в самом деле была взволнованна и растерянна.
— Значит, мне придется драться… как в Древнем Риме?
— Да, — ответил Каморин.
— И убивать вот этих… с которыми я танцевала?
— Ну, не этих, других. Эти не дозрели и вряд ли дозреют, хотя при желании…
— И что, такие бои уже давно?
— Достаточно. И это неважно в нашем случае.
— А это проходит… здесь?
— Да нет, что ты, конечно, нет. «Эдельвейс» — это просто мелочь, так, бутафория, елочная игрушка по сравнению с тем, что бывает у нас на ристалище. Там крутятся большие деньги, составляются громадные пари, и если на тебя поставят значительную сумму, а ты выиграешь, то имеешь право на определенный процент от ставок, и — это зачастую сумма, даже превышающая упомянутые тут десять тысяч долларов. Одним словом — ристалище, как в древние времена. Императоры Рима ставили на бои целые состояния.
«Ристалище»… Почему-то вспомнилась та Ольга, которую я победила там, в тренажерном зале. «Ристалище»… Наверное, где-то там, в подземной Москве, приходилось бывать и Инне Малич, и Екатерине Деевой, и Петре, и Амалии… да, так. Бывать и — убивать.