- Ты ничего не знаешь про судьбу. - Его безжизненный голос прозвучал едва слышно.
Хирад прикусил язык, ругая себя за несдержанность. Для Безымянного это слово имело особое, горькое значение.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он.
- Я чувствую пустоту и одиночество, - ответил Безымянный. - Словно потерял что-то очень дорогое. - Он наблюдал за отрядом Протекторов Стилиана, которые изучали мертвого дракона. - Ты и не представляешь, каково это. Я их ощущаю, но не могу находиться рядом с ними. Они знают, что я из их числа, но им не дано со мной даже заговорить. Как будто я ни Протектор, ни живой человек. - Безымянный снял перчатку и почесал указательным пальцем лоб. - Пока не потеряешь душу, не знаешь, что она такое.
- Но ты не хотел бы снова стать одним из них?
Хирад тоже смотрел на Протекторов. Воинов Зитеска призвали на службу университету и превратили в рабов, вынув из тела душу. Души оставались живыми и хранились в особом хранилище, в подземельях Зитеска, где демоны могли до них добраться и покарать, если они вели себя неподобающим образом.
Безымянный как-то сказал, что стать Протектором почетно, но одновременно это страшная трагедия и несчастье. Никогда еще он не чувствовал столь сильную связь со своими товарищами, чьи души содержались в хранилище, позволяя им действовать как единое живое существо, наделенное плотью, - понимание человеческой сущности на ее глубинном уровне и делало Протекторов могучей силой.
Однако "Цепь демонов", соединяющая каждое тело с сущностью души, являлась источником нескончаемой боли. Ни один Протектор не мог вернуться к прежней жизни, хотя помнил все, что с ним происходило до того, как у него отняли душу. Маска из черного дерева, за которой прятались их лица, служила напоминанием и предупреждением одновременно. Протекторы принадлежали Зитеску. У них не было индивидуальности - одно из условий сделки, заключенной черными магами с демонами.
Хирада передернуло. Безымянный был одним из Протекторов, пока Ларион, ученый из Зитеска, считавший, что Призыву следует положить конец, не пожертвовал жизнью, чтобы освободить воина, ставшего Вороном.
Однако ничто не проходит бесследно. Его связь с остальными Протекторами, которых насчитывалось около пятисот, не прервалась. И хотя его душа снова вернулась в тело и он мог больше не носить маску и не бояться наказания демонов, Хирад знал: Воитель никогда не познает настоящей свободы. Он видел это в его глазах. Да, Безымянный смеялся, радовался и страдал, как и сам Хирад... но чего-то в нем все-таки не хватало. Его лишили братских уз, и Хирад сомневался, что эта рана когда-нибудь затянется. А значит, Безымянному вечно суждено нести в душе боль потери.