Первым слово взял председатель. Имени я его не знал, партийной клички тоже да и вообще видел в первый раз.
— Ну что ж, товарищи, начнем, — степенно начал он, встав. — Товарища Волкова мы все знаем и в деле видели. Знаем, что человек он решительный, за короткий срок сделавший для революции довольно много и сейчас делает большое дело. Так что товарищем его я называю без всяких сомнений. Однако, человек он новый и много о нем мы не знаем. Главное же чего мы не знаем, так это знает ли сам товарищ Волков в какую партию он хочет вступить. Товарищ Волков, вы сказали, что хотите вступить в партию именно к большевикам, а почему из всех революционных партий вы выбрали именно нас. Вы знакомы с политической платформой большевиков? Каковы ваши собственные взгляды на нынешнюю Россию и какой бы вы хотели ее видеть в будущем?
Хитер товарищ, с подвохом вопрос задал. Я встал и секунду подумав начал отвечать.
— С политической платформой вашей меня ознакомил товарищ Фридман. Большевиков я выбрал из следующих соображений. Это партия, нацеленная на результат, а не на борьбу вообще. У вас есть четкое понимание, что делать после революции. У вас есть дисциплина без которой ничего работающего не создашь. У вас есть внимание к мнению народа и четкое понимание его интересов и чаяний. При этом большевики не впадают в благостную мечтательность о мире всеобщего счастья, а трезво смотрят на мир, видя и необходимость серьезной разъяснительной работы и неизбежность конфликтов интересов разных социальных групп. Это по техническим характеристикам партии. Теперь по идеологии. Мою позицию по ряду вопросов вы могли увидеть в статьях, которые я писал в соавторстве с товарищами Кромковым и Еленой Владимировной.
Говорил я долго. Потом были вопросы и по идеологии и по моему прошлому. Амнезия моя сперва напрягла некоторых из присутствовавших. Видимо, заподозрили попытку скрыть прошлое. Председатель на тревожно бросаемые взгляды, просто успокаивающе повел ладонью. Стало быть сведенья обо мне собирал и в этом эпизоде был уверен. Интересно, он только Сыпченко расспросил или еще и в госпитале смог справки навести?
Потом выступали Фридман и Сыпченко. Лену тоже попросили рассказать о работе со мной.
— Ну что, товарищи, еще у кого-нибудь есть вопросы к товарищу Волкову? Нет? А к товарищу Елене? — председатель оглянулся и убедившись в отсутствии вопросов продолжил. — Ну, стало быть, пора перейти к обсуждению кандидатуры. Вас, товарищ Волков и гостей прошу обождать снаружи. Не взыщите, товарищи, конспирация.
Председатель лучезарно улыбнулся, показывая, как сам он нам полностью доверяет и как не надо нам обижаться. Ну мы, собственно, и не думали. Понятно, что людям надо обсудить меня без оглядки на приличия, уж больно необычным был мой случай. В коридоре сидели молча. Сыпченко имел вид торжественный и напряженный. Он за меня ручался перед собранием и теперь, похоже, решение ячейки было и своеобразным испытанием на доверие товарищей его мнению. Лена тоже переживала за меня, но чисто по-человечески, как если бы я сдавал экзамены в институт. Клим спокойно дремал на лавке. Я демонстрировал абсолютное спокойствие.