Проснулся я жестокой головной болью от радостного завывания за окном.
Хотел буржуй пройти мимо, но это было не просто.
Мама – анархия, папа – стакан портвейна!
Припев почему-то орали после каждой строчки, понравился, наверное.
— Твою ма-а-ать, я что вчера еще и пел, что ли? — простонал я в пространство.
— И пел и на гитаре играл, — ответило пространство голосом Елены.
— Я же не умею на гитаре, — удивился я, изо всех сил сосредотачивая взгляд.
— Ну это-то я заметила.
Елена стояла у двери со стаканом чего-то мутного в руке. Бодрая, свежая, а главное, одетая. Это хорошо, а то как голос ее услышал, сразу подозрения прокрались в сознание.
— Держи, герой.
Елена протянула мне стакан. Глотнул на пробу разок – рассол! То, что надо! Я жадно забулькал спасительной влагой.
— Что вчера было-то, а то не все помню, — опасливо спросил я в ожидании самого худшего.
— Да нормально все было, лишнего не наговорил, перед народом не позорился. Ушел сам твердой походкой. Ты уже здесь рухнул, — Елена иронично улыбаясь наблюдала за моими страданиями. — Стакан-то отдай, командир, а то сидишь с ним как царь со скипетром.
— Ой, спасибо Елена Владимировна, — протянул я ей стакан.
— Да ладно уж, вчера на "ты" перешли. Леной зови.
— А-а-а…
— Не было ничего, — отрезала она. — Ты себя прилично вел, не посягал и не намекал даже и другим не позволял.
— Фу-у-у, отлично! Как там обстановка?
— Все хорошо, с моряками у нас теперь полное взаимопонимание и уважение. Даже в установке пушек помочь обещали. Умеешь ты с людьми договариваться, я бы не смогла с них столько всего выжать.
— Ну и славно. Пора делами заниматься. Сколько сейчас времени?
Лена молча показала мне мои часы. День был в разгаре, дел было полно.
Первым делом мы поехали на Петроградку. Точнее на собрание тамошней большевицкой ячейки, где решался очень важный для меня вопрос. Дело в том, что я подал заявление о вступлении в партию. Конечно, проще было вступить в РСДРП у каких-нибудь межрайонцев или меньшевиков, а потом просто примкнуть к большевикам и я бы считался ими вполне своим. Я даже одно время думал так и сделать, но по здравому размышлению пришел к выводу, что определяться политически надо сразу точно. Глупо было, конечно, напиваться перед таким важным мероприятием, но что уж теперь после драки кулаками махать, тем более, что не пьянства ради, а общего дела для.
Прибыли мы вовремя, что уже было хорошо. Лена в собрании не участвовала, так как ни к большевикам, ни к Петроградской стороне отношения не имела, но присутствовать ей разрешили. Кроме нее приглашенным гостем из ячейки Нарвской стороны присутствовал Сыпченко. После революции строгость конспирации несколько спала, к тому же формально межрайонцы и большевики были все еще однопартийцами да и знали ветераны подполья друг друга прекрасно. Клим предпочел остаться в коридоре.