Вечером, уставший, перенервничавший от тупости "чайников" и гордый своей терпеливостью, я пошел к разведчикам. Хоть я их и "не помню", но надо передать привет от Иванова и бутылку спирта от себя. Заодно и в обстановке разберусь. Торопливость начальства напрягала, а разведка точно должна знать больше других.
Найти разведчиков труда не составило, их тут все знали и показывали дорогу. Ввалившись к ним, я, старательно не узнавая Семена, спросил
— Здесь разведка обитает?
— Здесь, здесь, не ошибся, — улыбнулся тот.
— Здравствуйте, Сергей Алексеевич!
Я обернулся и увидел в углу поручика Иванова. Николай развалился в стареньком ампирном кресле, отставив раненую ногу. Рядом стояли прислоненные к стене костыли.
— Меня вы, надеюсь, помните? Сбежал вот своих проведать, знаете ли. Вы, я вижу, уже в чинах расти начали. Желаю вам в дальнейшем столь же стремительного карьерного роста! И давайте сегодня без чинов. Тем более, я не на службе.
— С удовольствием, Николай Васильевич! а я как раз шел ваш привет передать, но вы как вижу, даже его опередили.
В то, что Иванов зашел просто проведать, я не поверил. Не принято здесь офицерам солдат навещать. Ну да это его дела, не хочет говорить, не надо. Поручик тут усадил меня за стол, перебравшись к нему сам и сразу же полюбопытствовал, что это такое похожее на бутылку я прячу за пазухой. Бутылка заняла свое законное, а точнее незаконное, по случаю сухого закона место и сразу же исчезла вместе с рядовыми, а для нас с поручиком тот достал коньяк.
Посидели душевно, заново перезнакомился со всеми и прояснил обстановку. Как выяснилось, германцы опять готовили наступление. На этот раз они копили войска за речкой с оригинальным названием Черная. Сама речка серьезным препятствием не была, но с обоих ее берегов шли сплошные поля. Так что наступающим надо было преодолеть значительное открытое пространство, перейти речку под огнем, благо перейти ее можно было в любом месте "Максимум по пояс, а потом атаковать по такому же открытому пространству позиции противника. С другой стороны и обороняющиеся сидели на виду и подбросить им подкрепление под огнем вражеской артиллерии было проблематично. Поэтому сейчас обе стороны активно копали ходы сообщения. Командовал этим участком с нашей стороны полковник Константин Эммануилович Петухов, чему я совсем не удивился. Поскольку вдоль реки проходила дорога и даже слегка прикрытая от глаз противника разросшимися в кювете ивами, то наиболее вероятная роль бронеотряда заключалось в оперативной затычке. То есть нам предстояло мотаться туда-сюда вдоль всего участка, поддерживая огнем пулеметов наших там, где германцы будут давить особенно сильно. Мне как-то сразу взгрустнулось. То, что нас будут выбивать целенаправленно и приоритетно, это само собой разумеется, а выскакивать под огонь нам придется постоянно и даже на перегонах нас будут легко засекать по шлейфу пыли. Это если с погодой повезет, а если пройдут дожди, то просто завязнем и хорошо, если на дороге, а не поле боя. Показал поручик и наиболее угрожаемые точки. В одной был брод и близость к дороге на станцию, а в другой в речку спускался большой овраг под острым углом, что предположительно, противник мог использовать для укрытия переправившейся пехоты. Я сильно удивился, что эту проблему не решили парой орудий. Николай объяснил сложность тем, что эффективно накрыть спрятавшихся можно только продольным огнем, а для этого пушки надо выставить на видном месте. По прикидкам Иванова начаться все это веселье может не раньше, чем через две-три недели, когда подтянут тяжелую артиллерию. М-да, сто лет прошло, трижды власть менялась, а некоторые моменты в армии остаются неизменны. Мы еще часик посидели, обсуждая, как облегчить себе жизнь и повысить КПД отряда. После чего я засобирался к себе, но меня тормознули и вручили сохраненные трофеи: "Маузер", пустую планшетку, небольшую серебряную фляжку явно не пустую, термос, перчатки, зажигалку и портсигар и еще всякое по мелочи, включая почему-то деньги. Бинокль Семен таки зажал, а вот термоса в моем броневике не было. Видимо совесть заела, решил возместить.