— И всё-таки надежда есть. Завтра Красс построит свои легионы клином и поведёт их в атаку на ваш центр.
— Откуда тебе известно? Хотя да…
— Ты помнишь, что сделал Ганнибал при Каннах?
Спартак снова усмехнулся.
— Римляне умеют учиться, и не повторяют ошибок дважды.
— Но будет именно так. Более того, двадцать тысяч солдат будут стоять в резерве до самого конца. Ты понял? Красс бросит их в бой лишь тогда, когда его войска побегут.
— Бросит мне в тыл или зайдёт с фланга?
— Нет, Спартак. Он бросит их навстречу бегущим.
Спартак рассмеялся.
— Разве Красс сошёл с ума? Любой центурион, да что там — любой легионер знает, что будет в этом случае. Будет каша.
— Нет, Красс пока не сошёл с ума. Но сойдёт. Вот сегодня ночью. Я постараюсь.
Гладиатор воззрился на неё с весёлым изумлением.
— Ты так могуча, маленькая мойра? Так пусть Красс прикажет своим легионерам зарезаться, или хотя бы разойтись по домам.
— Такой приказ никто не исполнит. Но как построить войска и как вести бой, решает военачальник. Так что вся их выучка и броня окажутся бесполезны. От вас требуется одно — храбрость в бою, Спартак.
— Храбрость — это единственное, чего у нас пока в достатке, госпожа.
Долгое, долгое молчание.
— Мне пора, Спартак. Я должна ещё встретиться с Крассом, а это не так просто.
— Как тебя зовут, маленькая мойра?
Короткий невесёлый смех.
— Хвала богам, наконец-то… Меня зовут Резвящаяся под Великой звездой, но ты можешь звать меня коротко — Рата.
— На всякий случай прощай… Рата.
— До свидания, Спартак.
* * *
Огонь в очаге угасал, ибо некому было подбрасывать топливо. Спят слуги-рабы, мёртвым беспробудным сном — сейчас их можно разбудить разве что прижигая пятки. Охрана у входа в шатёр спит стоя, как статуи. И сам прославленный полководец, могучий Красс спит, спит сидя, с открытыми глазами.
— … Только когда побегут, не раньше. Ты понял? Ответь!
— Я понял. Когда побегут — деревянным голосом заверяет римлянин.
— Сейчас ты уснёшь и забудешь про нашу встречу. Но завтра утром ты проснёшься и сделаешь всё так, как я тебе велела. Спать!..
* * *
Х-ха!
Залитое кровью лицо с выпученными глазами. Глаза становятся бессмысленными, стекленеют, и римлянин оседает, косо и нелепо.
Х-ха!
Меч в руке порхает, как бабочка, и враги валятся снопами, один за другим. Спартак давно и прочно освоил волшебное оружие, данное ему маленькой посланницей богов, и в сочетании с умелым мечом это оружие неотразимо.
Х-ха!
Ремень, удерживающий на руке щит, лопнул под мощным ударом, но второй удар римлянин нанести не успевает — его голова отлетает, как тряпичный мяч. Спартак перехватывает за рукоять чей-то скользкий от крови меч. Чей? Неважно! Сейчас второй меч важнее щита.