'Сама то травница, да и лекарка неплохая, с такими знаниями должна мириться и ведь мирилась, а теперь поди ж… видно Иерофан неслабо голову задурил. Стоит провести с хитрозадым патриархом ликбез по поводу дозволенного!'
— Скажи-ка мне, солнышко мое ненаглядное — не было ли в мое отсутствие посланий с нарочитым?
Как бы между делом интересуюсь у Оли, раздеваюсь и бросив одежду на лавку рядом с кроватью, укладываюсь рядом с женой.
— Было одно, но я его без задержек тебе сразу отправила, — сразу ответила она.
— А вестовой тот после появлялся?
— Не замечала, но тут может его перевели, их же часто с одного места на другое кидают. А в чем дело, неужто не дошло письмо?
— В том то и дело, что я о нем даже не слыхивал, до сего дня…
Оленька мило нахмурилась и чуть погодя расцвела улыбкой.
— Так его помню помощник капитана доставил, фамилию запамятовала, но он вроде как с какой-то 'Красотки'.
— Ну раз так, то и переживать не стоит, завтра разберемся что да как, а теперь спать давай, время позднее.
Жену то я утешил, и так все лето на ней груз непосильный лежал, потому нечего новые заботы взваливать. С этим письмом разберутся, но вот время упущено, а вместе с ним и возможность. Чую, влезть в англицкие дела нам не дадут, да и не с руки теперь туда соваться — кислород мигом перекроют. Что ж, завтра письмо Сашке и Якову отпишу, нет, лучше два и отправлю их разными судами, одно уж точно дойдет. Пусть возвращаются, восстание без Людовика в любом случае обречено на провал — неоткуда якобитам золотишком разжиться. Разве что…
— Милый, а ты больше ничего не хочешь мне сказать? — спросила Оля ласковым шепотом прямо мне в ухо.
Мысли о делах далеких мигом улетучились, оставив вместо себя лишь плотское желание. И противиться ему мне совершенно не хотелось.
* * *
7 ноября 1715 года от Р.Х.
Москва.
Поле архангела Михаила.
Уже два года как из Златоглавой вывели казармы всех полков, за исключением двух казарм преображенцев и семеновцев, правда их сильно 'урезали', оставив по одному батальону. Тем более, что полицейские функции с воинов постепенно снимаются, передаются безопасникам и берложникам, кои порой выполняют одну работу, разве что первые больше вне городов рыскают, а вторые аккурат в человеческих муравейниках 'промышляют'.
И вот место куда перенесли казармы назвали поле архангела Михаила, по примеру Корпуса 'Русских витязей' занимающегося тактической подготовкой на отдельной территории.
Три недели назад был подписан сепаратный мирный договор с Саксонией и Польским королевством, а три назад в Москву доставили четырнадцать наемников печально известного отряда 'Свирепые псы'. К русской заставе их доставил отряд саксонских кирасир, точнее их подобия, слишком уж невзрачно смотрелась их сбрую, да и бронька с оружием.