— А тебе, Густав только в лесах от крестьян отбиваться, а то вилами пузо проткнут — дышать сразу легче станет! — не остался в долгу его оппонент — тоже капитан, но много моложе с чубом на лысой голове.
— Прекратить!! Вы офицеры, али где? Совсем страх потеряли, в штабе ор поднимать? В холодную на исправление захотелось, так я вам это мигом устрою, враз забудете о том как на боевого товарища орать! — назревающий конфликт прервал начальник штаба Второй Южной армии генерал-лейтенант Вартанов.
И хоть он был из генералов 'новоделов', кои появились при нынешнем государе характер у него был не сахарный. Даром, что в бытность полковником не одну сотню отмороженных воинов воспитал, да не абы как, а на совесть, что и перед Отечеством не стыдно. Они ведь после его учебного полка, что под Коломной расположился по всей России-Матушке разошлись, правда только до того момента пока не прошла реформа формирования полков по областям. Однако славу отличного организатора и управленца Ефим Петрович Вартанов заработал, а исполнив в верном ключе с десяток поручений Генштаба, получил сначала генерал-майора, а затем и генерал-лейтенанта, аккурат перед отправкой на Юг, в штаб фельдмаршала.
Стоит ли говорить о том, что к дисциплине сей несомненно отличный офицер подходил прагматично. Нет, тираном он не был, но и позволять подчиненным устраивать балаган не собирался. В целом неплохой такой 'отец-командир' со своими тараканами в голове, но достойный человек и начальник.
Шереметьев и сам неплохо изучил своего начальника штаба. И более того генерал-лейтенант сумел понравиться, а этого сумело добиться не так много людей как могло показаться. Фельдмаршал уверился в Вартанове настолько, что давая ему поручение мог спокойно заниматься своими делами, не думая о том, что их саботируют или банально забудут. Хотя столь вопиющие нарушения в армии и флоте с каждым годом встречаются все реже и реже — полевой трибунал не единожды расстреливал зарвавшихся уродов, забывших кому они служат.
У самого фельдмаршала последний подобный случай вовсе был три года назад, причем отличился один из штабных — князь Хоранский, из южной породы. Он отчего-то думал, что может позволить себе богатеть за счет служивых, обирая и без того обделенных воинов. Причем делал это столь незаметно, что считай два года злодей проворачивал махинации, но какой бы дорожка длинной не была — конец у нее всегда один: срыв погон, позорная порка и встреча с однорукой девой.
Да, расстрел в нынешнюю пору привилегированная казнь! Ее только отличившимся назначают, если немало заслуг имелось, остальным же расхитителям, мародерщикам, дезертирам и прочим отбросам полагалась лишь виселица, перед которой с ними разговаривали каты Службы Безопасности, до сих пор именуемой в народе по-простому, почти любя — Берлогой.