И понять бы бело-черным врагам, что не следует лезть со свиным рылом в калашный ряд, когда зеленые мундиры в странных размытых пятнах спешно выстраиваются в оборонительный ордер, да не сами по себе, а с поддержкой артиллерии и летучих отрядов. Тут ведь одного яростного натиска недостаточно. Даже численность может особой роли не играть — пример кампании против Порты тому яркий красочный показатель.
А ежели пионерам дать время, которые разве что чудом смогли сделать понтоны для переправы артиллерии уже к трем часам дня и начать переправлять богов войны, то дело вовсе может принять дурной оборот.
Правда винить бело-черных в нерасторопности тоже не следует, ведь как и думал Митюха с офицерами, фельдмаршал Шереметьев упускать такой шанс для контратаки не пожелал. Да и просто права не имел — считай три полка ушли выбивать отряд русских, форсирующих довольно узкий участок реки, ослабив основные позиции: хочешь али нет, будь добр наказать врага, если ты не дуралей. А тугомыслящим Шереметьев никогда не был!
Под грохот орудий и треск ружейной пальбы, раздававшейся с правого берега, стоя в воде, русские пионеры продолжали невозмутимо делать свое дело. К шести вечера последний колпак был погружен на понтон и отчалил к противоположному берегу. На этом же оставались только два батальона прикрытия, тут же начавшие переправу к основным силам.
Однако черно-белые мундиры все-таки изготовились для боя, наплевав на то, что их атаковали сразу с двух сторон…
Хотя на этом участке командующий войск Священной Римской империи поставил самых опытных и проверенных бойцов. Да к тому же остальные 'вершины' не сидели сложа руки и с первыми звуками боя начали стягиваться в один кулак.
Митюха внимательно следил за передвижениями не только вражеских войск, но и за контратакой Второй Южной.
Фельдмаршал судя по выстроившемуся боевому порядку решил пойти ва-банк. В центре он вывел три полка: Ярославский, Суздальский и Костромской, вооруженных новыми фузеями. Они были теми на ком держится любой боевой отряд: закаленные в боях, с непоколебимым духом и молодецкой выправкой. Сам прохор, будучи еще в составе батальона воевал плечом к плечу с ними и ни разу знамена не преклонялись пред врагом! Да и нынешняя ситуация тому яркий пример.
На левое крыло встали остатки калмыков с казаками, едва ли больше двух тысяч и два полка: Полтавский и Харьковский. На правом — коломенские драгуны, и молодые полки: Брацлавский, Луцкий, Хатыньский и Чигиринский. Оставшиеся силы находились в резерве, как бы закрывая артиллерию в коробку, точнее в ромб, чье острие начало планомерное движение прямиком на порядки бело-черных мундиров.