Она пошла к двери.
Он рванулся за ней, но зацепился о край стола и упал.
Нинка посмеялась, глядя, как он елозит по полу, и ушла к Кате в ларек, чтобы не тащиться ночью до дома, и там проспала до утра на раскладушке.
Сквозь сон слышала, что мужчина еще приходил, и послала его подальше.
Прошла неделя или больше, и ей вдруг захотелось навестить этого человека.
Задумано — сделано.
Илья удивился и обрадовался. Правда, имя ее он вспомнил не сразу, но Нинка не обиделась и напомнила.
— Вы не думайте, я не пьяница, — сказал он. — Я раз в год, бывает, запиваю. Вот и…
— Да ладно, — сказала она.
Она выяснила, что он живет с матерью, но та (тоже интеллигентка!) была настолько вежлива, что в комнату Ильи даже носа не сунула. Только приготовила ужин, который Илья принес в комнату. Ничего особенного, жареная картошка с огуречно-помидорным салатом. Но Нинке стало так спокойно вдруг, так хорошо, что она и ела с удовольствием, и с удовольствием рассказывала о себе, наполовину правду (о детстве в ПГТ Рудный, о быте и нравах поселка), наполовину неправду: о том, что с ней было по приезде сюда. Она почему-то все не выходила из роли простушки провинциалки, ей это почему-то нравилось (может, потому, что она видела, что это нравится ему?). Нинка сочинила, что живет у подруги, ищет работу, учится заочно в техникуме. В общем, этакой сиротой представилась. Илья слушал с сочувствием, хотя в глазах его уже было то, что Нинке распрекрасно известно. И чтобы облегчить ему задачу, она сказала:
— А сегодня вот и с подругой рассорилась. Ночевать не приду. Пусть потревожится. Она ведь беспокоится, я знаю.
— Где же вы ночевать будете?
— Придумаю. И не зови меня на «вы», ладно?
— Ладно. Хочешь у меня переночевать?
— А мама твоя что скажет?
— Моя мама человек понимающий. А я человек взрослый.
— А спит мама крепко? Слух у нее хороший?
— Слух хороший, но спит крепко.
— Это хорошо.
— А вы… А ты что, песни петь собралась?
— Ну. Песни любви, блин! — грубовато ответила Нинка, видя, что он от этих слов моментально воспламеняется.
…Он был нежен с ней, как никто. Наконец-то Нинка почувствовала, что телу ее воздается должное: каждой ложбиночке, каждому изгибу. Наконец-то нашелся человек, который понял и оценил ее красоту. И это не догадки ее, Илья в рассеянном свете от фонаря за окном любовался ею и тихо говорил:
— Надо же, какая красавица!
А Нинка просила его рассказать о своей работе: он был журналистом, и довольно известным в городе. Но ему не хотелось: то, что ей казалось значительным и интересным, для него было привычной рутиной. Он даже говорил, что подумывает работу сменить. Только не знает на какую. Каскадером, что ли, стать? (У него был гоночный мотоцикл, что Нинку очень удивляло: солидный взрослый дядя, а гоняет на этой тарахтелке. Хотя довольно мощная тарахтелка. Он приглашал ее покататься, но Нинка боялась, что увидит кто-то из знакомых Базы, и отказывалась).