Занятно. Но кто бы там по кому ни стрелял, пальба-то велась из двух автоматов. И переться с моей трехлинеечкой против трещоток как-то неохота. Опять же неизвестно — кто там, сколько и, главное, с чем еще?
Все эти, сил нет, какие мудрые, мысли у меня в голове пронеслись, а ноги меж тем сами по себе остальное тело приподняли и потащили вперед, к домику. Стремительным зигзагом. Донесли и с размаху спиной об стену бросили.
Отдышался, прислушался — тишина. Ни звука изнутри. А дверь-то, между прочим, приоткрытая.
Черт, думаю, но не самоубийством же он там занимался из двух автоматов одновременно. Или он там дуэль на «шмайссерах» с кем-то затеял, со счетом один- один в нашу пользу.
А-а, думаю, была не была. Перехватил поудобнее винтовку, снял «лимонку» с пояса, чеку вытащил — и метнулся в дверь.
В первой комнате вообще никого не было.
То, точнее, тот, кого я искал, во второй комнате обнаружился. Арик Гор-Амон, черный маг, злой колдун и тэ-дэ и тэ-пэ. Лежал он под стеной, точнее, частично он лежал под стеной, а по большей части продолжал с нее стекать. Уж не знаю, кто его так хорошо взялся изничтожать, но подошли ребята к этому делу основательно, можно даже сказать — творчески. Отработали по нему два полных рожка — весь пол гильзами засыпали — и размазали Охламона по стенке в самом прямом смысле этого слова.
Ладно. Посмотрел я на это дело, да и вставил, от греха подальше, кольцо обратно в «лимонку». Кто бы его ни размазал, но даже если это и друзья-союзники, то потолковать с ними стоит.
Повесил гранату на ремень и шагнул в следующую комнату.
И уже когда через порог переступил, успел краем глаза заметить, как что-то черное мне на голову падает. И упал одновременно с ударом.
Только вот уж очень хороший удар был. Хоть и вскользь пришелся, а все равно вырубил меня на пару секунд.
— Rolf, du…[9]
Лежу и слышу — что-то надо мной говорят. Что-то знакомое, но понять не могу. Хотя говорят громко, четко.
И вдруг сообразил — да это же по-немецки говорят.
А потом скрип услышал.
Приоткрыл глаза, смотрю — прямо перед лицом ботинки стоят. Хорошие ботинки, да что там хорошие — шикарные ботинки. Высокое голенище, натуральная кожа, поверх шнуровки ремешок с пряжкой, подошва каучуковая, толстенная. Да и нарезка на той подошве — как на протекторе у «студера». Не ботинки, а просто произведение искусства — закачаешься. Интересно, думаю, кто же это у нас тут такой храбрый, что не боится такие роскошные ботинки носить? Их бы уже давно с кого угодно сняли.
— Beschauen Sie ihn[10].
Это ботинки командуют. Не сами, понятно, а тот, кто внутри них сидит.