— Что это? — спрашивает.
— Это, — говорю, — сахар. Его едят. Он сладкий. Берешь и грызешь, как белка.
И сам пример показал.
Рыжая на меня глазищами подозрительно сверкнула, но послушалась. Захрустела.
— Ой, — говорит, — вкусно как. Девчонка.
— Жаль, — говорю, — эскимо этот тип не заначил. Какое у нас эскимо было перед войной — съел, и умирать не жалко. Я все мечтал им одну девчонку из нашего класса угостить, да так смелости и не набрался.
Да. Много у нас чего перед войной было. Да сплыло одним июньским утром.
— А нам, — говорит рыжая, — тоже один раз ваши сладости привозили, в блестящих железках. У-гу-щен-ка.
— Сгущенка, — говорю. — Мы там воюем, а вы, значит, ленд-лизовскую сгущенку лопаете и тушенкой заедаете. Неплохо устроились.
Сунулся я снова под капот. Заменить, что ли, свечи, думаю, раз все равно запасные лежат. А чего еще делать? Ну а если и это не поможет, придется всю проводку проверять — та еще работенка.
Поменял, сел за руль, провернул ключ, и что б вы думали — «Додж» завелся! С пол-оборота завелся! А я-то голову ломал.
— Эй, — Кару зову, — слуга верный. Садись давай, прокачу с ветерком.
Рыжая на соседнем сиденье устроилась, л проделали мы с ней круг почета по дворику. Я еще на клаксон нажал напоследок и заглушил.
На шум из дверей народ повысыпал. Глазеют, но близко подходить боятся. А рыжей хоть бы что: довольная — смотреть приятно. Особенно в вырез блузки.
Аулей тоже вышел. Обошел вокруг пару раз и стал рядом.
— Ну, командир, — говорю, — принимай машину. Я ведь говорил вчера, что она только у вас не заводится.
Синеглазый усмехнулся.
— То, что он начал двигаться, — говорит, — это очень хорошо. А скажи, Сегей, без тебя он тоже двигаться будет?
— Если найдете, кого за руль посадить, — отвечаю, — запросто. Но только пока бензина хватит. А хватит его часов на шесть.
— Бензин — это то, чем он питается.
— Именно, — говорю. — Причем жрет не хуже танка и предпочитает покачественней. У вас со снабжением как дело обстоит? А то у нас неделю назад склад ГСМ к чертям собачьим разбомбили, к вам случайно ничего не перепало? Вюрден зи мих, битте, бис цур нахстен танкшелле[2].
— А можно, — спрашивает, — посмотреть, как этот бензин выглядит?
— Запросто, — и канистру ему протягиваю.
Аулей в канистру заглянул, принюхался, на ладонь немного плеснул.
— У нас, — говорит, — масло есть похожее. Довольно много. Надо ему предложить, может, он захочет им питаться.
— Ну, это вряд ли, — говорю. — Это ж американская техника, она что попало жрать не будет. Давайте лучше пока на том, что есть, покатаемся, а то ведь мотор запороть можно элементарно, а толку?