— Хорошо, — говорит. — Сделаю. Тем более что эта, как ты сказал?
— Турель, — говорю. — Турель уже готовая есть. Только треногу соорудить и в кузове укрепить.
— Сделаю. Больше ничего не надо?
Я кузницу осмотрел — хорошая кузница. Даже не просто кузница — мастерская хорошая. Причем все инструменты аккуратно на стене развешаны.
— Слушай, — спрашиваю, — а ключ гаечный сможешь сделать?
— Если объяснишь, — усмехается, — что это такое — смогу.
Я объяснил.
— Сделаю, — говорит. — Это просто. Мне главное — размеры точно знать.
— Размеры я тебе скажу. Я тебе даже образец предоставлю.
Ладно. После кузницы пошел местность осматривать. Рыжая, само собой, как тень тащится. Я уж на нее и внимание обращать перестал.
— А зачем, — спрашивает, — тебе этот галечный ключ потребовался?
— Гаечный. Головы кое-кому поскручивать.
— Я серьезно.
— И я, — говорю, — серьезно.
Пришли в ущелье. Смотрю — слева склон отвесный, не всякий «эдельвейс» заберется, а справа тоже крутой, но все ж таки более пологий. И, что приятно, ровный. То есть лезть по нему как раз из-за этого неприятно — зацепиться толком не за что и укрыться, если что, тоже негде. Но для моих планов — самое то.
— А скажи-ка мне, не-рядовая Карален, — спрашиваю, — ты на этот склон забраться пробовала?
— Это очень опасно, и потому мой отец запретил. И не только мне.
— Так ведь я не спрашиваю, опасно или нет? Я тебе какой вопрос задал? Была ты там, наверху? А?
— Была.
— Вот и отлично, — говорю. — Показывай дорогу.
— Куда?
— Как куда? Наверх.
Рыжая на меня восторженно так уставилась.
— А если сорвемся?
— Если сорвемся, — говорю, — значит, плохие мы с тобой бойцы и в Красную армию не годимся.
Полезли. И вот тут-то я об этом пожалел. Когда снизу смотришь, вроде и склон не такой крутой, и уцепиться есть за что, да и не так уж высоко. А наверху сразу вспоминаешь, что на муху ты не похож, а другие насекомые с потолка, случается, падают. Прямо в суп.
Черт, думаю, хорошо хоть обмундирование запасное теперь есть. А то ведь изорву на этом склоне гимнастерку к чертовой матери. И веревку надо было взять уже, раз полезли, а то как спускаться будем. Высоко ведь. Вечно ты, Малахов, пути отхода не продумываешь. Как тогда, на станцию в грузовике въехали, а выбраться с той станции, когда вокруг эсэсовцев полно… Вот так и сей… И тут сорвался.
Повезло. Проехал пару метров и повис. Хватаюсь за какой-то камешек и чувствую, что ноги-то в воздухе болтаются, а камешек, зараза, поддается. И ухватиться поблизости больше не за что.
Черт, думаю, надо же, как обидно. Когда к немцам в тыл ходил, даже ранен ни разу не был, а тут сейчас посыплюсь — и костей не соберешь. И сделать-то ничего здесь толком не успел. Черт, ну обидно-то как!