Содом и Гоморра (Пруст) - страница 51

Аталия и Абнер узнают, что Иоад — из племени Давидова, а что у Есфири, восседающей в пурпуре,57 родители — жиды, меняли облик …ского посольства или такого-то департамента министерства иностранных дел, задним числом придавали им такую же таинственность, какой полны храм в Иерусалиме или тронный зал в Сузах58. При виде посольства, молодые сотрудники которого, все до одного, пожимали де Шарлю руку, у де Вогубера появилось выражение восторга, с каким Элиза восклицает в «Есфири»:

О, сколько юных дев! Благие небеса,
Как восхитительна их чистая краса!
Да не коснется их малейшая невзгода!
Благословен оплот избранного народа!59

Затем де Вогубер, чтобы «привести дело в ясность», глупо-вопросительно и двусмысленно посмотрел на де Шарлю. «Ну конечно», — произнес де Шарлю с видом знатока, просвещающего невежду. После такого ответа де Вогубер (барона это очень раздражало) уже не спускал глаз с молодых чиновников, которых …ский посол во Франции, старый воробей, подобрал не случайно. Де Вогубер молчал; я ловил только его взгляды. Но, привыкнув с детства переводить даже речь бессловесную на язык классических произведений, я заставлял глаза де Вогубера читать стихи, в которых Есфирь объясняет Элизе, что Мардохей крепко держится за свою веру, — вот почему он окружил царицу такими девушками, которые эту веру исповедуют:

К народу своему приверженный без меры,
Призвал он во дворец тех, кто одной с ним веры,
И эти юные созданья расцвели
Здесь, на чужой земле, от родины вдали;
А он (этот восхитительный посол) их пестует, благого полон рвенья,
Являя им пример, давая наставленья.60

Наконец де Вогубер заговорил не только взглядами. «Кто знает, — сказал он печально, — может быть, и в той стране, где я нахожусь, такие же нравы». — «Вполне возможно, — подхватил де Шарлю, — начать с короля Феодосия, хотя ничего определенного я о нем сказать не могу». — «Да нет, что вы!» — «Тогда не надо делать такого вида. И эти его ужимочки! Он из той породы людей, которые обращаются к вам: «Дорогуша!» — а я это терпеть не могу. Мне было бы стыдно показаться с ним на улице. Ну да ведь вам-то он должен быть ясен, его все знают как облупленного». — «Он совсем не такой, каким вы его себе рисуете. Да и потом, он человек совершенно очаровательный. В тот день, когда было подписано соглашение с Францией, он меня обнял. Как я был тронут!» — «Вот тут-то вы бы ему и сказали, чего вам хочется». — «Ах, боже мой, если б он только заподозрил — какой это был бы ужас! Но у меня нет оснований опасаться». Под влиянием разговора, который я слышал, так как находился поблизости, я мысленно продекламировал: