Несколько дней Екатерина и все делали вид, что ничего не произошло, но шепот придворных о чрезвычайном событии слышался во всех закоулках дворца. Через того же Штамбке Екатерина узнала, что Тайная канцелярия нашла переписку Бестужева с Понятовским. Разлука с любимым человеком становилась неминуемой. И тут великокняжескую чету постигло горе – их дочь Анна Петровна заболела и умерла…
Екатерина не выдержала, плакала часами, ее вновь одолела ипохондрия, она никого не желала видеть и довела себя до такого состояния, что вынуждены были вызвать лекаря. Проснувшись утром, она узнала, что Владиславову уволили по распоряжению императрицы. Очевидно, прознали о записке, которую Екатерина передала через нее Понятовскому, назначив встречу в русском театре. Долго искать виноватого не пришлось – великий князь отказался ехать и запретил давать супруге карету.
Все это возмутило Екатерину, она взялась за перо и написала императрице, что больше жить в таких условиях, пытаться наладить отношения с супругом не в силах и просит отпустить ее домой. Навсегда.
Отчаяние и слезы стали спутницами на долгие дни, великая княгиня желала одного – пусть ее отпустят, ведь всем тогда будет хорошо. Она надеялась втайне, что в случае развода и ее отъезда сможет соединиться с Понятовским. Именно этого она желала больше всего. Быть просто женщиной. К тому же Екатерина не питала иллюзий, что Бестужев сможет быстро выкрутиться и освободиться. А без его поддержки ей не выстоять. Но ответа от императрицы все не было, так же, без причины. После некрасивой ссоры прекратил общение с нею и великий князь. Следствие по делу Бестужева продолжалось, но никаких новостей к ней не поступало. И в тот момент отчаяния вдруг, внезапно появился новый друг, который протянул руку помощи, по собственной воле и чистосердечно, ничего не требуя взамен.
Племянница духовника императрицы – Дубянского – камер-юнгфера Шаргородская призналась:
– Душа у меня болит, глядя на вас, Ваше Высочество! Мы все боимся, вы изводите себя. Ваше горе непоправимо, но спасение можно получить в молитве и беседе со священником. Вы позволите мне поговорить с моим дядей? Я постараюсь убедить его побеседовать с вами.
– Спасибо. Надеюсь, мне не будет отказано в такой милости!
Протоиерей Дубянский пришел, и ему поведали все горести и напасти. Екатерина исповедалась. На исповеди не лгут, протоирей поверил каждому ее слову. Но разбил мечты об отъезде – за великой княгиней не водилось греха, из-за которого высылают и дают развод. В глазах священника и общества Екатерина имела хорошую репутацию. И все же Екатерина продолжала надеяться – ей позволят уехать. Она понимала, что сына ей не отдадут, но с его «потерей» душа уже давно смирилась. Явная угроза попасть вновь в полную изоляцию, при наличии у наследника, бывшего когда-то другом и соратником против Елизаветы, фаворитки, которая явно вытесняла супругу, не оставляла Екатерине шансов на победу в прошлых замыслах. И все же… Корона Российской империи – сладостная мечта с одной стороны и жизнь с любимым человеком – она ни на миг не сомневалась в искренних чувствах Понятовского. Что же важнее? Зачем ей развод?! Жить в нищете… Без будущего. Как мать мотаться по столицам. Не иметь своего дома, и это после одного шага от престола!