А еще четыре с разными начинками мне предстояло «хотя бы попробовать».
Найриша, - госпожа Шилли всплеснула руками, - ну куда ты пойдешь, милая?
Это был сложный вопрос, но я о нем думала.
В лечебнице СанЭстин персоналу предоставляется жилье и заработная плата. Ночной режим работы позволит мне вернуться к обучению и...
Лечебница для умалишенных? - с нескрываемым ужасом переспросила госпожа Шилли.
Они просто больные люди, - тихо ответила я.
Мне вспомнился тот высокий мужчина с длинными светлыми волосами, кто практически принес меня сюда. Принес, не бросил, не оставил лежать посреди ночи на улице. И стыдно, безумно стыдно, что ему действительно пришлось именно нести, он даже вещи взял...
Найри, милая, тебе же есть где жить! - возмутилась госпожа Шилл и. - И с работой, если ты хочешь работать, трудностей не возникнет. Да к тебе половина квартала лечиться ходила, милая, ты же ни кому не отказываешь.
Сердце кольнуло болью.
Тогда у меня была магия, - тихо ответила я, откладывая чашку. Тогда...
Стук в ворота, лай собак. Хозяйка торопливо поднялась, подошла к окну:
Вот и с мельницы вернулись.
У госпожи Шилли трое сыновей и ни одной дочери. Она всегда сетовала на судьбу, жалуясь моей нянюшке, но на мой взгляд совершенно напрасно. Сыновья Шилли были все как отец - не высокие, но плечистые, румяные, с пепельно-русыми волосами, карими глазами и твердо стояли на земле. Действительно твердо - широко расставив ноги и сохраняя уверенную невозмутимость в любой ситуации. Вот и когда отец умер, парни остались твердо стоять на земле, взяв управление хозяйством на себя. За четыре года преуспели - дом у госпожи Шилли стал в два раза больше, прислуги прибавилось, вместо одной лавки в центре города ныне имелось пять, а пекарня работала с утра до ночи в две смены. Одно тревожило и нянюшку и госпожу Шилли - парни никак не хотели жениться, демонстрируя полнейшее отсутствие интереса к женщинам. Несколько раз вдова булочника заговаривала со мной об этом, потому что с сыновьями мы дружили, я же отмалчивалась, ибо точно знала - те болезни, с которыми три брата иной раз ко мне приходили, можно заработать только от женщин.
Тяжелые шаги, распахнулась дверь и на весь дом раздалось басовитое:
Мамань, у нас Найри? Алех ворвался в столовую первым. Стянул шапку, скинул безрукавку меховую, видимо ехали ночью, не отрывая сурового взгляда от меня, подошел, взял стул, развернул спинкой вперед, сел, широко расставив ноги, уперся локтем о спинку, и подпирая подбородок, прямо сказал:
Дура и гордячка!
Алех! - возмутилась госпожа Шилли. - Да как ты с Наириной разговариваешь.