– Приступайте, друзья мои, ни к чему тянуть, – как режиссёр в захолустном театре толстяк вскинул руки, командуя своей труппой и чинно уселся в кресло напротив Павла.
Дальше происходило то, что просто разорвало сердце Павла на мелкие кусочки и раскидало по всему миру, целый фильм ужасов в замедленном действии, драма, которая застыла в сознании, как картинка, от которой невозможно избавиться, даже закрыв глаза.
Вырывающийся из лап двух громил, худенький цыган мычал, пинался, на миг его глаза, полные немого зова о помощи, остановились на Павле. От невозможности вмешаться, Вербицкому казалось, что он сойдёт с ума, разум разрывали безысходность, отчаяние и боль. Сейчас Павел готов был убить всех здесь присутствующих, сжечь заживо, вырвать сердца и скормить псам – только бы защитить его маленького друга.
Шпакович лениво подошёл к Павлу и посмотрел в его глаза.
– Даже если бы ты сейчас предложил мне то, чего я от тебя требовал, я бы уже отказался, – медленно сказал злобный мучитель, чеканя каждое слово. – Теперь у меня есть то, что нужно. Так что смотри, как мучается твой подопечный, это твоё наказание! А потом я убью вас обоих.
Толстяк в махровом халате снова развалился в кресле, наблюдая за разворачивающимся действом. Мужчина с бородой надел на худое лицо цыганёнка прозрачную маску, которая трубками соединялась с мешком какого-то газа. Постепенно движения Тагара замедлились, а потом и вовсе прекратились, он затих и безвольно обмяк. Здоровяк в белом халате взял его на руки и унёс вверх по лестнице.
Номер на третьем этаже в гостинице с неприметным названием «Ромашка» на окраине Москвы подходил в самый раз для двух беглецов. Юрий Самсонович выключил основной свет, оставив только ночник возле кровати, и задёрнул шторы. Мечась по комнате из угла в угол, он то и дело курил сигарету за сигаретой, что-то бормоча себе под нос.
– Отец! – окрикнул его Максим, сидя на кровати; терпение парня было на исходе. – Может, ты, наконец, расскажешь, в чём дело? От кого мы скрываемся? Или ты думаешь, что байка про новогоднее путешествие, ради которого ты привёз меня в эту дыру, прокатит?
Но эти вопросы остались без ответа, мужчина в костюме продолжал метаться по комнате, полностью погружённый в свои мысли.
– Отец! – уже в полный голос закричал Максим.
– Что ты орёшь, нас же могут услышать! – нервозно зашикал Подольский. – Что ты хочешь знать? В какие неприятности вляпался твой ненавистный отец? – Он остановился напротив сына и хищно посмотрел в его каре-зелёные глаза. – Думаешь, я не знаю, что ты сдашь меня при первой же возможности? Нет, я тебе ничего не расскажу!