Рокировка длиною в жизнь (Саидов) - страница 45
К этому времени, я уже уволился со своей прежней работы и окончательно устроился в шахматный клуб (в котором почти прописался), в качестве рабочего по обслуживанию оборудования. Надо отдать должное всем сотрудникам клуба: их моральная поддержка многое значила для меня.
– Смотри-ка: а мы и не догадывались о твоем скрытом таланте?! – весело подначивали меня коллеги, вместе со мною радуясь моим скромным успехам.
Не устраивая никаких перерывов, я с огромным волнением вступил в схватку за право именоваться перворазрядником. Ведь, получалось, что если мне удастся достигнуть этого рубежа, то я с полным правом могу гордиться, что нагнал (а может быть даже и – перегнал) своего отца!
Я не верил своим глазам: напротив моей фамилии в членском билете клуба появилась римская цифра один.
«Ура-а, я это сделал!!!» – ликовала моя душа.
«Что же, это получается? – с испугом вопрошал я сам себя. – За короткое время я автоматически, практически с ходу достиг до уровня перворазрядника. Осталось всего – ничего: баллы, кмс, мастер спорта, гроссмейстер, а там глядишь, и…»
Я зажмурил глаза, на секунду представив себя рядом с Талем, Фишером, Ботвинником. Счастье переполняло мою душу настолько, что я совсем потерял голову:
Вот он прошёл половину пути,
Надо ещё половину пройти…
Знак «ГТО» на груди у него,
Больше не знают о нём ничего.
Эти стихи С. Маршака, разучиваемые нами в 4 или 5 классе, внезапно всплыли в моем больном воображении. У меня заметно изменилась походка, выправилась осанка, грудь выпятилась немного вперед, а тон стал несколько пренебрежительно-снисходительным. Словом, всё было нормально.
худ. Минас Аветисян
Впервые в жизни я засел за учебник дебютов Эстрина, тщательно готовясь к предстоящему турниру. Глубоко втайне я, конечно же, не сомневался, что заработаю эти два несчастных балла в два счёта. Но почитать, на всякий пожарный, все же, не помешает…
В первом же турнире перворазрядников я с треском провалился, оказавшись в нижней половине турнирной строчки. Некоторое время я сидел, словно пришибленный. А потом, придя в себя, неожиданно очнулся:
– Павлины, говоришь?! – не выдержав, громко расхохотался я над собой. – Ну-ну: мечтай дальше, романтик!
Грустно, но чемпионом я не стал. Потом я переквалифицируюсь в управдомы, и в кого-то ещё… Но мечту о своём Рио я навсегда сохраню в своем сердце. Потому что эта мечта мне помогала и продолжает помогать по жизни и надеяться на лучшее. А значит – верить. Верить в шахматы. Верить в людей. Наконец, верить в то, что я ещё пройдусь по набережной этой жизни в белых парусиновых штанах!