И еще он немного горбился, наклоняясь вперед, будто под действием тяжкого груза – хотя на его плечах не было ничего.
Или было?
Не видно. Элиза добавила звук. Тот шепот… Он заполнял паузы в речи ангела: жуткий, ломкий звук. Откуда он исходил?
Она просмотрела несколько минут записи, слушая звучание латыни и отключив дорожку перевода. Не отводя от ангела глаз, пыталась поймать ощущения неправильности. Впрочем, себя-то что обманывать? Она просто тянет время.
Си-эн-эн первой опубликовала запись с субтитрами, и от прочитанного по спине потекла струйка холодного пота.
…Враг… жаждущий… пожирающий плоть… чудовища.
Элиза смотрела на экран, бессознательно растирая маленький шрам на ключице. Кардиостимулятора больше нет. Его удалили, когда ей исполнилось шестнадцать: не из-за того, что кошмары прекратились; просто тело выросло и научилось справляться с ними самостоятельно.
Чудовища все ближе. Они идут за тобой.
Лед, все внутри леденеет. Трепет и ужас. Они приближаются.
Такой знакомый страх.
Ее ночной кошмар.
16
Чего стоят обещания
Пещеры Кирин.
Сегодня два отряда встретятся. Солдат взрастили на ненависти, они никогда не видели друг в друге ничего, кроме мишени. Химерам было проще: они провели некоторое время с Акивой и Лираз. И на том спасибо.
У Незаконнорожденных такой возможности попрактиковаться не было, но Акива верил: его братья и сестры выполнят обещание и первыми не нападут. Хотя до пещер Кирин и окружавших их гор было еще далеко, он отлично представлял, как сожмутся двести девяносто шесть пар челюстей – под действием впитанного с молоком матери и затверженного на постоянных тренировках рефлекса.
– Все определит самый невыдержанный, – напомнил Элион, и Акива знал, что это правда.
Он надеялся – у Незаконнорожденных такого слабого звена нет. Меч к мечу, каждый солдат часть целого, их сила – в единстве. Незаконнорожденные не давали обещаний, не подумав и не просчитав.
А химеры? В полете они больше не направляли на ангелов хамсы просто для развлечения – хороший знак. Но путь еще предстоял немалый. Чем все закончится? Оставалось только надеяться. Он улыбнулся тому, что неосознанно произнес имя Кэроу.
Кэроу. Одна из отряда, маленькая его часть, но именно она занимала все внимание Акивы. Лазурь и серебро. Даже нагруженная кадильницами, она оставалась легкой и гибкой, как элементаль воздушной стихии. Вокруг курсировали крылатые тяжеловозы: драконы, кентавры, дашнаги, сабы, грифоны, гарткоры, – и она сверкала в их окружении, как драгоценный камень в грубой оправе.
Как звезда в пригоршне у ночи.