– Вот как! – выдохнула Джейн, не понимая, чувство облегчения испытывает или чувство безнадежности.
– Может, оно и к лучшему, – констатировал Робин. – Все и так запуталось.
Джейн кивнула, снова покраснела.
– Робин, мне можно вернуться?
Снова он медлил, не отвечал.
– Я понимаю – придется заплатить, – делано шутливым тоном сказала Джейн. Робин не улыбнулся. – Джулиус упоминал о гобелене жизни. Вы, Робин, тоже о нем говорили. А еще Джулиус пишет… – она сделала глубокий вдох, – что ткач, трудящийся над гобеленом жизни, может смилостивиться, и тогда…
– И вы, Джейн, тоже на это уповаете?
Джейн с тоской глядела в зеркало.
– Я должна быть с ним. Должна, и все.
– Но ведь тогда вы больше не увидите своих родных.
– Я понимаю.
Зеркало было с трещиной. Вдруг оно замерцало, и Робин возник рядом с Джейн.
– В полной мере понимаете, Джейн? Вы действительно хотите состариться прежде, чем появитесь на свет?
Джейн почти осязала касание магических нитей, выбивающихся из края незавершенного гобелена. Однако она кивнула с невозмутимым видом.
– Я хочу состариться рядом с любимым человеком. Разве не это – основной мотив великого гобелена жизни? Разве не должны любовные нити скрещиваться, разве не формируют они узор отношений – и жизней?
– Верно, Джейн; однажды это уже было сказано, – усмехнулся Робин.
– Я хочу отведать любви мужчины, знающего, что ему отвечают взаимностью. С Уиллом это не получилось, не могло получиться. Любил только Уилл, я оставалась холодна. Он достоин большего. Логично, что ткачиха-жизнь распустила его узор, чтобы соткать заново. А я хочу стать Джейн Саквилль. Можете вы отправить меня в начало восемнадцатого века?
– Джулиус Саквилль пленился Уинифред. Вы уверены, что он полюбит Джейн Грейнджер?
Джейн пожала плечами. Робин попал в точку.
– Я могу лишь надеяться на это. В смысле, я думаю, если мы с ним встретимся, у нас появится шанс. Разве не на надежде зиждется любовь?
Робин кивнул.
– Если вы все тщательно обдумали, приступим прямо сейчас.
– Робин, в этом мире у меня одни разочарования.
– Я помог вам распустить ваш узор и переплести нить жизни с новыми нитями по единственной причине – мне с самого начала не следовало вмешиваться.
– Но вы вмешались, Робин, и за это я вам благодарна. Я не жалею ни о чем; правда, как подумаю о папе с мамой и о Джульетте, сердце разрывается! – Действительно, Джейн было стыдно. Кто так делает – сбегает, звонит с вокзала, плетет что-то про научный проект, отказывается отвечать на вопросы! Конечно, родители обиделись; небось места себе не находят, волнуются. – Я им письмо написала, пока в поезде ехала, и отправила, как только в Пертшир прибыла. Я рассказала все, о чем не решилась сообщить по телефону. Знаю, знаю, такие вещи нужно говорить лично! Но, Робин, если вы меня заберете в восемнадцатый век, я напишу родителям оттуда. Письмо из прошлого в будущее! Попрошу ни под каким предлогом не пускать меня в Корнуолл в тысяча девятьсот семьдесят девятом году. Тогда я никогда не встречусь с Уиллом и ничего плохого не случится.