– Джейн, а не много ли вы на себя берете? – Робин погрозил пальцем. – Нельзя вмешиваться в чужие судьбы. Попытки изменить историю чреваты, Джейн! Очень сомневаюсь, что вы будете жить в тысяча девятьсот семьдесят девятом году, ведь вы решились изменить течение жизни своих отца и матери.
– Значит, я избавлю их от страданий.
Робин проявил великодушие – не стал заострять внимание на том факте, что Хью и Кэтлин все равно придется пережить потерю дочери. Зато обронил:
– Перемещение во времени вашего физического тела будет крайне болезненно.
– Я готова, – с вызовом заявила Джейн, очень надеясь, что так оно и есть.
– Значит, вам известно, куда направиться?
– К древнему святилищу. К валунам.
Робин кивнул.
Перемещение было сродни агонии; от боли сдавило горло. Ни мыслей, ни света, ни тьмы, ни звуков, ни ощущений, кроме невыносимого страдания, жуткой ломки, адской мигрени. Джейн вопила, выла, визжала в равнодушной пустоте. Сколько времени продолжалась мука, она не знала. Постепенно Джейн пришла в себя. Дрожащая, мокрая от напряжения, она слышала сначала только частые удары собственного сердца.
Когда ужас отпустил, Джейн подняла голову. Перед ней стояла прачка Робин. Они находились в саду возле Терреглса. Дом был заколочен.
– Добро пожаловать, Джейн, – сказала Робин, укрывая обнаженную Джейн плащом.
– Очень больно было! – пожаловалась Джейн.
– Тебя предупреждали об этом.
Джейн все еще лежала на траве, распластавшись.
– Мне кажется, я изменилась.
Робин помогла ей встать.
– Тебе не кажется. Ты действительно изменилась. Теперь ты принадлежишь этому миру, этой эпохе.
Джейн прикрыла глаза ладонью – солнце было яркое. Стояло лето тысяча семьсот шестнадцатого года.
– В доме никого нет?
– Дом заперт и заколочен – Максвеллы уехали. Впрочем, подозреваю, когда настанет время, прибудет их сын, чтобы предъявить права на поместье и титул. После бегства графа и графини домом занялись сестра Уильяма и ее муж. Сейчас тут полный порядок.
– Надеюсь, Уинифред забрала с собой не все платья, – сказала Джейн.
– Пойдем, я проведу тебя черным ходом, – поманила Робин.
Теперь Джейн руководствовалась собственными эмоциями, а не полагалась на воспоминания Уинифред. Эмоции были сугубо положительные. Как же славно вновь очутиться в Терреглсе! Джейн заглянула сюда на считаные часы, однако любовь Уинифред к этому дому успела окрасить эмоции Джейн в самые радужные оттенки. Терреглс казался знакомым и приветливым, даром что был заколочен. Джейн вспомнила Сару и славного Брана – где-то они теперь? Наверняка скоро объявятся.