Оба молча стояли — было лишь слышно собственное дыхание и хлюпанье клапанов противогазов. Но стоять так можно было до «второго пришествия», и они, словно начав мыслить одинаково, на ощупь, взявшись за руки, тихонько двинулись в направлении того места, где память рисовала находящийся автомобиль.
Если бы они попытались проделать это поодиночке, то без сомнения, заблуди-лись бы и прошли мимо. Каких либо ориентиров просто не было. Но вдвоем, образовав подобие цепочки-шеренги-невода, добились успеха. Уже через несколько минут, которые им показались бесконечностью, левой коленкой Николай наткнулся на бампер «жигуленка». Теперь предстояло еще одно сложное дело — в кромешной тьме открыть замок дверцы. В светлое время для Владимира, в прошлом квалифицированного слесаря, открыть замок автомобиля при наличии простейшей женской заколки, было бы минутным делом. Но сейчас, в темноте, на ощупь, в резиновых перчатках и при помощи только штык-ножа, он возился, по субъективному мнению Николая, целую вечность, и он уже начал думать, что ничего не получится и, придется бить боковое стекло. И в этот момент раздался характерный щелчок открываемой двери.
— Карета подана! — Глухим голосом пошутил Владимир, усаживаясь, как Нико-лай понял по звукам, на сиденье водителя. Лапая руками капот, в свою очередь, медленно, боясь оступиться и потерять единственный ориентир — машину, Мордовцев двинулся к противоположной дверце, которую, судя по звукам, Владимир открывал уже изнутри салона. Мордовцеву вспомнились люди, лишенные зрения, и живущих в таких условиях всю свою жизнь — не видящих дневного света, ни буйства цветов окружающей природы, не видящих никогда и ничего. С ними всегда везде тьма. Только тьма. И только теперь он смог представить себя на их месте, и понять, как несправедливо они обделены природой. Спина покрылась холодными мурашками — неужто это навсегда?
Обливаясь нервным потом, Николай, наконец, преодолел какие-то метры, показавшиеся километрами и, с облегчением уселся рядом с Владимиром и захлопнул дверцу. В закрытом салоне автомобиля, словно в собственном мирке, на мгновение возникло легкое чувство безопасности.
— Ты как хочешь, а я уже больше не могу! — Сказал Николай, сдирая с лица противогаз и вытряхивая из него влагу на пол салона. — Еще чуть-чуть, и задохнусь! — Откинув капюшон костюма и, достав платок, он с наслаждением вытер лицо и шею от обильного пота.
— Думаю, в машине, можно немного побыть и без противогазов, — ответил Вла-димир, тоже снимая противогаз, — минут пять-десять можно передохнуть. И свет все равно включать придется для того, чтобы я мог завести двигатель — ключа зажигания нет, а замыкать кое-какие провода в противогазе и перчатках… не такой я супермен! Зажмурься! — Он включил лампочку освещения салона и ее обычно тусклый свет после черноты показался ослепительным.