Критерий отбора сюжетов прост: описание того или иного явления или предмета не обязательно может быть объяснено в рамках нынешней научной традиции, но непременно должно иметь внутреннюю логику, связывая, казалось бы, несопоставимые вещи. Вот один из таких случаев. В книге южносунского чиновника Чжоу Цюй-фэя «За хребтами. Вместо ответов» (1178), в разделе «Иноземные страны», говорится о диковинном явлении в Андалузии: «В осенние месяцы внезапно налетает западный ветер, люди и животные поспешно начинают пить воду и тогда остаются в живых, а если немного замешкаются с питьем — умирают» (Чжоу Цюй-фэй. III. 3). Сюжет по форме прозрачен, чего не скажешь о содержании. Мы не знаем, кто сообщил китайцам о средиземноморской диковинке, равно как и не знаем, правильно ли понял адресат полученные сведения. Не исключено, имей мы в руках контекст, загадка имела бы простое объяснение. Отсюда следует, что искать объяснение вовсе не нужно. Дело в том, что неясно, о какой реальности идет речь.
Восточные космографии создавались не с целью объяснять непознанное, но лишь описать его. Причем описание идет на языке той или иной культуры, что заведомо исключает какую-либо объективность. А других описаний и быть не может. Итак, нечто непознанное описывается на языке символов, ключ к ментальному пространству которых давно утерян. Это значит, что мы имеем дело с планетарным архивом сведений, догадок, прогнозов, отвергнутых большинством. В нашем распоряжении вещь в высшей степени бесполезная: преданный забвению альтернативный фонд знаний и умений. Говоря о чудесах, мы говорим о пограничных явлениях или состояниях.
Случайная выборка описании «чудес мира» составила картотеку объемом примерно в тысячу единиц. Половину из них пришлось отсеять, поскольку они являлись искаженным до неузнаваемости пересказом более ранних сведений о «чудесах мира». Далее из картотеки были изъяты явно вымышленные сюжеты. Проблема возникла с описаниями, которые вообще не поддаются уразумению, в них, на мой взгляд, утрачена внутренняя логика. Эти литературные реликты в неизменном виде кочуют из одной космографии в другую — коллекция загадок на все времена, предметы мирового театра абсурда. Оставшийся фонд из двухсот сюжетов я произвольно разделил на пять книг. Первой в этом проекте является «Книга катастроф», за ней последуют «Книга огней», «Книга деревьев», «Книга воды» и «Книга камней», а завершает проект «Бестиарий», где, в соответствии с замыслом, речь пойдет о частях необыкновенных животных: крови синсина, перьях птицы рухх, языке зурафа, крылатых скорпионах и т. д.