— Как вы могли такое придумать! Засунуть Артёма в какую-то хавиру!!! Да ещё и заставить его устроить его там настоящую бойню. Совэтские законы — побоку! бэзопасность моего сына — побоку! Я вижу, вы товарищ Новиков окончательно заигрались!!! Что молчите? Сказать нечего?
— Товарищ Сталин, — медленно начал Новиков. — Через месяц, самое большее два месяца, Василий сядет в кабину истребителя, чтобы сойтись в небе с лучшими пилотами в мире, и показать кто в русском небе хозяин. И если мы всё сделаем правильно, через пять — шесть лет он будет настоящим боевым генералом, с авторитетом в войсках и опытом руководства людьми. Через те же пять — шесть лет, Артём вырастет в специалиста, от одного имени которого наши враги будут прижиматься к стене, и двигаться короткими перебежками. И те мальчики и девочки, которые сейчас учатся вместе с ним, встанут если надо плечом к плечу против всего мира, ибо нет братства крепче чем боевое. А рядом с ними встанут все те, кто сейчас разгребают дерьмо в Народном контроле, и многие другие… — Новиков твёрдо взглянул в глаза Сталина. — Выхода нет, товарищ Сталин. Или мы научимся растить из наших детей воинов и мастеров, или нас сомнут. Не в этом поколении так в следующем.
— А своему сыну, вы какую судьбу приготовили? — Сталин немного успокоился и наконец сел.
— Я не господь бог, товарищ Сталин. — Новиков пожал плечами. — Судьбу определять не могу. Научу его всему, что знаю сам, а там пусть выбирает.
— Но как вы допустили до самосуда? — Сталин, наконец, справился с трубкой, и чуть подрагивающей рукой раскурил табак.
— Вооружённое сопротивление при аресте. — Новиков пожал плечами. — К нам официально обратился МУР, с просьбой помочь в захвате особо опасных преступников, и мы помогли товарищам по наркомату. И будем помогать впредь. Вор, товарищ Сталин должен не в тюрьме сидеть, а лежать в могиле. А на тех, кто сдох там, на блатхате, вообще клейма негде было ставить.
— Взяли значит на себя функции судьи, товарищ Новиков?
— Да. — Кирилл спокойно кивнул. А так же прокурора, адвоката и расстрельного взвода. Как и любой ответственный работник нашей страны. Конечно, когда-нибудь наступит время, и будут настоящие адвокаты, апелляции, и прочая юридическая суета. Но сейчас, когда страна на пороге войны, от эффективности работы органов НКВД зависит слишком многое. Ведь полезут эти твари из всех щелей. Всё равно будем вводить и военное положение, и суды военного трибунала, и расстрел на месте.
Сталин постепенно остывал, и уже спокойно спросил.
— Ну и как он?
— Артём? На отлично с минусом. В одном месте немного ошибся, но Евгения Кострикова его подстраховала. Так что не будет Женечка Кострикова командовать танковой ротой. А будет она лет через десять уважаемой заведующей кафедрой психологической подготовки, в военном училище Сил Специального назначения и мамой целого выводка семейства Сергеевых.