— Вы не сможете сами удержаться, пятерка? Прислать вам артиллеристов?
— Господин дайса — Хитори от волнения перестал соблюдать секретность в переговорах. — Осмелюсь сообщить: глминьдан использует танки, против которых наши орудия бессильны! Один танк нам удалось сжечь: сёи Кинада бросился под гусеницы с гранатами и снарядами, но остальные…
На этом связь внезапно оборвалась. Дайса Кендзобуро несколько секунд молчал, а затем нажал на рычаг телефона:
— Первый. Семерку на связь. Немедленно!..
Майор Логинов вел свои танки на встречу внезапно объявившейся угрозе. Кендзобуро, несмотря на все его закидоны с лексиконом и подозрительным чаем, вояка опытный и попусту тревогу поднимать не станет. Четыре «ИСа» рвались вперед, ломая своими бронированными лбами встречные деревца и расшвыривая в стороны стволы бамбука. Следом торопилась четверка «двадцать восьмых» — два были потеряны во время воздушного налета. Но несмотря на потерю двадцати процентов танков батальон все еще был грозной силой — уж Логинову ли этого не знать! Не даром же он получил звание Героя Советского Союза за бой механизированной роты против целой польской бригады! Так что, если тут китайцы не заготовили чего-нибудь особенного — песец китаезам! Полный и окончательный!
Противник открылся внезапно. Логиновский «ИС» вылетел на пригорок и тут же Анатолий увидел вражеские танки. Увидел и присвистнул: «Однако…»
Навстречу неспешно ползли три здоровенных машины неизвестной конструкции. Приземистые и угловатые, грозные даже на взгляд, с длинными орудийным хоботами в многоугольных башнях, на броне который были намалеваны эмблемы Гоминьдана. Еще одна машина лениво чадила, замерев на руинах деревни. «М-да, — подумал Логинов. — Похоже, это будет не самый простой бой…»
— Двадцать восьмые! В драку не лезть! В засаду, и ждите приказаний! ИСы — за мной! Бить по готовности!
Четыре основных танка вылетели на полном ходу и с короткой остановки дали залп. У ближайшей вражеской машины прямым попаданием стасемимиллиметрового снаряда снесло башню, которая нелепо размахивая хоботом орудия отлетела на добрый десяток метров. Второй вражеский танк, надивленный двумя девятнадцатикилограммовыми бронебойными снарядами, встал как вкопанный и вспыхнул свечой. Но вот по третьему русские промазали. И он тут же ответил.
От удара в лобовую броню командирский ИС содрогнулся, а механик-водитель Фрадкин отчаянно заматерился, зажимая окровавленное лицо. Хотя вражеский снаряд и не пробил сто миллиметров хром-никелевой брони, усиленной титаном, но от удара с внутренней стороны полетели раскаленные крошки. Одна из таких крошек чуть не выжгла сержанту Фрадкину глаз, а вторая изрядно располосовала скулу. Логинов прорычал «Огонь!», и танк снова содрогнулся, но на этот раз от собственного выстрела.