Из-за ремонта обязанности художника-оформителя были достаточно условными, поэтому Фурман в основном занимался тем же, что и четверо других «рядовых» сотрудников (естественно, это были девушки): перебирал каталоги, расставлял в правильном порядке книги на полках и работал с посетителями «на выдаче». Больше всего ему нравилось вежливо и внимательно обслуживать читателей, и чуть ли не в первый же день кто-то из них поблагодарил его. Понемногу освоившись, он в периоды дневного затишья иногда стал позволять себе скрываться в лабиринте высоких стеллажей с наглухо запакованными «фондами» и почитывать там найденные в открытом доступе книжечки. Пару раз девушки-коллеги, добровольно взявшие над ним своего рода «шефство», с укоризненным видом предупреждали его о приближении мымры-надсмотрщицы и о необходимости изобразить перед ней какую-нибудь активную трудовую деятельность.
Подруга Мариничевой за все это время промелькнула в тихих библиотечных коридорах лишь однажды. Когда Фурман с равнодушным видом наконец поинтересовался у самой бойкой из девушек, почему методиста почти никогда нет на работе, выяснилось, что она числится то ли в какой-то «длительной научной командировке», то ли в отпуске в связи с защитой кандидатской диссертации и «освобождена от необходимости бессмысленно торчать здесь целыми днями, как все прочие смертные». Надежды Фурмана на встречу рухнули. Мариничева, как всегда, просто заманила его своими обещаниями в эту затхлую дыру, чтобы «снять проблему»…
На третьей неделе работы ему вместе со всеми без исключения сотрудниками библиотеки имени Сергея Есенина довелось принять участие в довольно экзотическом мероприятии – изъятии из пользования и уничтожении официально запрещенных книг. По такому случаю библиотека была закрыта на «санитарный день». На черной «Волге» прибыли представители какого-то высокого районного начальства. Всем было предложено ознакомиться с копией министерского приказа под грифом «Для служебного пользования», в котором имелся список подлежащей уничтожению литературы. Разволновавшегося Фурмана поразило то, что в нем перечислялась не какая-то политическая крамола, а самые обычные книжки: стихи для детей, его любимая детская повесть «Как папа был маленьким», сборники советской научной фантастики (один из них имелся у него дома), роман Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда» и даже какие-то нотные тетради… Все та же бойкая девушка, за плечами которой был библиотечный техникум, по-свойски объяснила ему, что авторы этих книжек, скорее всего, удрали за границу, поэтому их произведения и приказано изымать. «Конечно, это неправильно, что библиотечным работникам приходится своими руками уничтожать ни в чем не повинные книги, но ничего не поделаешь, мы люди подневольные», – меланхолично заметила она.