Элис подняла глаза на башню, возносившуюся над массивным зданием. Ее венчал купол с изогнутыми стеклами. Достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться: она дошла до самого высокого строения на вершине этого холма, а, возможно, и во всем городе. Когда она снова опускала глаза, ее взгляд зацепился за надпись, высеченную над входом. Буквы Старших извивались и танцевали, маняще знакомые, но ускользающие от понимания.
Ладно. Она зайдет внутрь, поест, а потом проверит, уцелела ли лестница, ведущая в башню. Если ступени сохранились, она воспользуется удачной возможностью, чтобы зарисовать весь город – что ей, наверное, следовало бы сделать первым делом, попав сюда! Она начала долгий подъем к зданию. Ступени были широкими и низкими.
– Что за идиотская конструкция! – проворчала она, но тут же смешливо фыркнула.
Эти ступени просто не рассчитывались для ног и шага человека. Для дракона они были бы идеальными. Она устремила взгляд на черный провал входа. Громадные деревянные двери, ведущие в это помещение, давно рухнули. Их кусками были сейчас усыпаны ступени. Добравшись до входа, она переступила через обломки упавшего дерева и бронзовых скреп и вошла внутрь.
Во внутреннее помещение попадало на удивление много света. Обширное пространство мраморного пола было усеяно остатками мебели. Это бывшие бюро или столы? А вот тут не скамья ли? Гобелены, когда-то украшавшие простенки между окнами, свисали неопрятными лохмотьями. Она двинулась в глубь огромной комнаты, и куски пересохшего дерева с хрустом крошились под ее ногами.
В оконных нишах оказались каменные скамьи, и на одной из них Элис устроилась, чтобы пообедать. Она села на холодное сиденье, притянув ноги к груди, и тщательно подоткнула под себя мокрый плащ, стараясь сохранить тепло тела. Ей вспомнилось платье Старших, подаренное Лефтрином: если бы оно сейчас было на ней надето, ей было бы тепло. Но, несмотря на кажущуюся прочность древней ткани, она предпочитала не выходить в нем на улицу. Оно было таким же уникальным и неповторимым, как и любой артефакт этого города, так что его следовало бы хранить и изучать, а не использовать как обычный предмет одежды.
Элис вынула из сумки сверток с копченым мясом и сняла кожаную флягу с водой, висевшую у нее на плече. Стащив с рук перчатки, она развернула свою трапезу. Скрученные полоски красноватого мяса были жесткими, однако ольховый дым придал им приятный вкус. Она упорно жевала, запивая каждую порцию глотком воды. Вода – это вода. Ее трапеза была необильной и быстро закончилась, однако она напомнила себе, что должна быть благодарна за то, что имеет. Во время еды она смотрела через пустой дверной проем на меркнущий свет. Зимние дни такие короткие! Она заберется так высоко, как только сможет, осмотрит город и зарисует то, что получится, а потом вернется к старым причалам дожидаться Хеби.