– Ты меня слушаешь? – резко вопросил его отец.
– Конечно! – возмущенно солгал Гест.
– Ну, так какой корабль и дату отплытия ты предпочтешь? Известие об этом новом городе усилило интерес к Дождевым чащобам до настоящей лихорадки. Все, у кого в Трехоге или Кассарике есть хоть дальняя родня, будут пытаться купить место на борту, чтобы посмотреть, нельзя ли на этом заработать. Если ты хочешь получить каюту на каком-нибудь корабле, идущем вверх по реке, тебе стоило бы заплатить за проезд уже сегодня.
– Поручи это своему управляющему, хорошо? Теперь, когда Седрик пустился во все тяжкие, мне приходится самому выполнять работу секретаря…
– Отправляйся на пристань. Найди себе корабль.
В голосе его отца звучала решимость с оттенком отвращения, характерного для человека, который сам для себя все делает и находит немыслимым, что его собственный сын готов поручать подобные вещи подчиненным.
Гест постарался, чтобы его лицо осталось бесстрастным. Когда-то, много лет тому назад, он попытался объяснить отцу, что тот является в Удачном человеком влиятельным, торговцем с немалым состоянием и собственными кораблями, и что такие люди не отправляются пешим ходом, чтобы обеспечить себе проезд или выбрать копченый окорок в коптильне какого-нибудь лавочника. Спор, который за этим последовал, был длинным и утомительным, ибо его отец доказывал, что именно так и стал человеком влиятельным и что не собирается перепоручать детали собственной жизни кому-то другому. Гест снова приготовился к подобной лекции, но в этот момент в кабинет его отца явилась его матушка.
Его матушка никогда никуда не входила незаметно. Силия Финбок вплывала в помещение, словно корабль, идущий на всех парусах. Ее роскошные черные волосы были уложены на макушке и украшены букетом, который Гест молчаливо счел более подобающим для настольной вазы, нежели для женской прически. Она всегда была пухленькой, и с возрастом ее полнота только увеличилась. На ней был надет (что бывало почти неизменно) наряд, напоминающий покроем старомодное одеяние торговца и выдержанный в цвете их семейства – насыщенно-пурпурном. Он подозревал, что тем самым мать намеревается напоминать всем встреченным о своем статусе. К тому же этот наряд был не таким сковывающим, как современная женская одежда. Простоте ее одеяния противоречила дорогая ткань, которую она для него выбрала. Она приближалась, широко разведя руки, чтобы его обнять.
– Мой бедный милый мальчик! Как отец может рассчитывать, чтобы ты чем-то занимался, когда у тебя наверняка так болит сердце! Кто бы мог ожидать от Элис такого? Она казалась такой тихой маленькой мышкой, такой скромной домоседкой! Я уверена, что когда станут известны все подробности, эта история окажется не такой уж простой. Ни одна женщина в здравом рассудке никогда тебя не бросила бы! Какой мужчина способен с тобой сравниться? А Седрик так долго был твоим другом: разве он мог так тебя предать? Мой милый, милый мальчик! Нет, конечно. Что-то случилось с ними в тех ужасных местах, там наверняка действовало какое-то темное колдовство Дождевых чащоб!