— Дмитрий Голушко, “Правда Дагестана”, — представился он. — Не могли бы вы рассказать, что именно разыскивает совместная группа Департамента ФСБ по борьбе с терроризмом и Главной Военной Прокуратуры в районе Кизляра?
Григорян умолк. Но умолк только на долю секунды. Со стороны могло показаться, что это было ровно то время, которое понадобилось ему на то, чтобы перевести взгляд слева, где сидела сочувствующая ему хорошенькая журналистка, туда, где стоял молодой человек, которого какая-то нелегкая приволокла в Москву в поисках правды. Григорян осуждающе посмотрел на молодого человека отеческим взглядом, словно укоряя его за поспешные и необдуманные слова:
— Этот вопрос не касается предмета нашей пресс-конференции, но, чтобы присутствующие не истолковывали мой отказ отвечать на него превратно, я все-таки освещу затронутую вами тему, — начал он. — Ни для кого не секрет, что правительство России планирует вести нефтепровод из Баку в обход Чеченской республики через Ингушетию. Думаю, всем сидящим здесь понятно, что подобное решение пришлось не по вкусу большей части чеченских политиков, в большинстве своем, как мы знаем, вчерашних полевых командиров. К нашему величайшему сожалению, подобное положение вещей создало предпосылки обострения террористической активности в данном регионе. — Ласково, словно убаюкивая своих слушателей, произносил Григорян. — В данный момент в Ингушетии, и не только в Ингушетии, работает ряд комиссий. О работе одной из них вы и спрашиваете. В задачи их входит в превентивном порядке отследить возможность проведения терактов и разработать ряд конкретных мер по их своевременному предотвращению. Как говорится, — улыбнулся полковник, — чисто не там где метут, а там где не сорят.
Тирада ФСБешника вызвала глубочайшее восхищение у ценителей и знатоков канцелярского жанра. Сердца прочих она наполнила заслуженным преклонением перед мощью и непоколебимостью компетентных органов. Но журналиста, примчавшегося за тыщу верст киселя хлебать, она, похоже, не удовлетворила:
— Тогда еще один вопрос, — склонясь над микрофоном, нервно произнес он. — Говорит ли вам о чем-нибудь прозвище Артист?
Глаза полковника Григоряна метнули молнии, способные испепелить не в меру ретивого борзописца вместе с микрофоном. Однако, за тонированными стеклами очков в солидной “интеллигентской” оправе этот природный феномен остался незамеченным.
— Мне не совсем понятен ваш вопрос, — медленно ответил он. — Если речь идет о работе той комиссии, о которой шла речь, возможно, это прозвище какого-нибудь полевого командира, или же наемника. Насколько мне известно, они любят звонкие прозвища, вроде “Черного Араба”, но ничего конкретного по этому поводу я вам сказать не могу.