Центр общественных связей ФСБ лихорадило, как лихорадит любое подразделение этой почтенной конторы в случае крупной неудачи. Вначале ничто не предвещало шквального характера грядущих неприятностей. Конечно же, аналитики Центра Общественных Связей не преминули отметить статью в еженедельнике “Свободный мир”, в котором Россия изящно сравнивалась с ядерным скорпионом, готовым в любой момент смертельно ужалить самого себя. Они отметили профессионализм подачи фактов, разумную эмоциональность в местах отсутствия информации, и, передав текст по цепочке дальше психолингвистам, начали не спеша готовить взвешенное и спокойное опровержение, способное убедить любого. Однако прогнозы аналитиков оказались столь же не верны, сколь и прогнозы синоптиков, обещавших народу мягкую зиму. Ураган с ласковым именем Евгения прошел по Москве незаметно, но сокрушительно. Первой его жертвой стал офис редакции “Свободного мира”, где вызванная поутру милицейская команда зафиксировала полный разгром и переворот света. Первым естественным порывом офицеров спецслужб было отыскать скрывавшегося под столь незамысловатым псевдонимом автора. Но тут выяснилось, что тот исчез, словно растаял.
Главный редактор “Свободного мира” Валерий Львович Гашевский ничего внятного от обуревавших его чувств поведать не мог. Зато, словно в насмешку над ФСБ, в эфире НТВ появился ролик с эксклюзивным интервью автора статьи самому честному телеканалу. ФСБешники кинулись туда, но на прямой вопрос: “Где?”, услышали прямой же ответ: “А Бог его знает!”. Делать было нечего, и вечером была объявлена пресс-конференция.
Версия ФСБ была коротка и, кроме живописного повествования об успехах ФСБ на многотрудной стезе ловли торговцев радиоактивными веществами, она содержала всего лишь два весьма занятных утверждения: “Да, радиоактивные материалы воруют, но большинство мы ловим, а остальные ничего с похищенным сделать не могут, ибо руки коротки”. И второе: " Насчет хищения ядерного оружия, так это вообще все поклеп и гнусная провокация. Все учтено и все на базах, а если бы что-нибудь было не на базах, то мы бы непременно об этом знали, а если бы знали, то непременно бы тихо-тихо вернули все на место, и вы бы, господа журналисты, ничего не узнали. Таким образом, если вы что-то об этом знаете, значит, ничего не было”.
Завершив прочувствованную речь, представляющий интересы “конторы” полковник Григорян, сам до недавнего времени работавший “нашим специальным корреспондентом” в Дамаске, оглядел зал и, внимательно оценив лица собравшихся, приготовился умно молчать, или отделываться общими фразами. Пользуясь старым актерским приемом, он нашел среди собравшихся самое миловидное лицо, как ему показалось, полное истинного сочувствия, и все свои дальнейшие слова адресовал не аудитории в целом, а лишь симпатичной обладательнице этого лица. К счастью, вопросы, задаваемые пишущей братией, позволяли разместить их в рейтинге акул пера где-то между сельдью иваси и детенышем камбалы. И на все эти: “Каким образом вы обеспечиваете сохранность? Можете ли вы гарантировать?…Что делается для?…” — получали в ответ парафразы из известной некогда песни “Броня крепка, и танки наши быстры”. Обрадованный таким положением дел, полковник слегка расслабился, и следующий вопрос прозвучал для него, подобно выстрелу возле правого виска. Спрашивающий был молод, и, похоже, вплоть до этого момента, перебарывая себя, копил силы для ударного вопроса: