— Да ты че, в натуре, — не унимался Владимир, тарабаня в стекло. Я же за башли. Тебе баночки бензина жалко?!
— Слушай, мужик, — водила вновь открыл окно. — Ты что, не русский? Я тебе понятно сказал: отвали.
— У, жлобяра! — мнимый проситель с размаху опустил кулак на полированный капот, оставляя на его поверхности заметную вмятину.
— Слышь, ты, лось! — донеслось из машины, и заветная дверца отворилась…
Это был опрометчивый поступок, ибо еще в бытность свою подающим надежды боксером, большинство своих боев Владимир Ривейрас заканчивал бескомпромиссным нокаутом. То же, что произошло сейчас, боем назвать было нельзя. Противник, попытавшийся выйти из автомобиля, получил короткий удар снизу в челюсть, врезался затылком в верхнюю кромку двери и, так и остался лежать, оглушенный апперкотом.
Что происходило в этот момент в приметной подворотне, Владимир не видел, но довольно точно мог себе представить. В коридорах Центра, еще там, в Фарисеевском переулке, ходили байки о том, что во время кратких отпусков Войтовский развлекался охотой на таежного медведя голыми руками. Поговаривали, будто он глушит несчастного зверя ударом кулака, а потом, связав, тащит на себе в поселок, где ожидают его заказчики из зоопарков. Много ли правды в этих рассказах, он не знал, но подвиги командира в спортзале наблюдал воочию.
Начальство не заставило себя долго ждать. Оно появилось, волоча за собой скованного Мабуно, еще до того, как Ривейрас закончил пленение опера изъятым из аптечки лейкопластырем.
— М-да, — немного подумав, произнес Войтовский, критически оглядывая водителя, — не скоро очнется. Те тоже, — он кивнул в сторону проходного двора. — Ладно, садись за руль. Поехали отсюда.
При всех своих неоспоримых достоинствах, автомобили, да и остальные механизмы, исключая, разве что, огнестрельное оружие, капитан не любил, относился к ним с неким сомнением, пожалуй, даже с опаской, поэтому за руль без особой нужды не садился, предоставляя должность рулевого своему напарнику. Сейчас, затолкав Мабуно на заднее сидение, он устроился рядом, и проникновенным тоном пробасил: «Ну что, мой черноликий брат, разговаривать будем или глазки строить?» В ответ африканец издал нечленораздельный поток звуков, отдаленно напоминавших речь диктора «Голоса Америки» в период активного глушения волны на территории Союза. «Понятно» — кивнул Войтовский: «Непреодолимый языковой барьер», — он похлопал по плечу напарника: «Поехали в заповедник».
Полковника Михненко в этот день донимала печень. Случалось такое довольно часто, и каждый раз он с тоскою думал о грядущей отставке. Назначение на должность начальника складов ракетно-артиллеристского довольствия в Энске-7 он получил чуть больше года назад и тихо надеялся дослужить в этом благодатном краю до самой пенсии, чем черт не шутит…