Один из бандитов поймал цыганку, ножом разрезал на ней одежду. Он мог бы сорвать ее руками, но ему, по-видимому, больше нравилось делать это ножом. Раздел ее догола. Вокруг них собралась толпа его сообщников. Они пританцовывали от радости, время от времени прикладываясь к бутылкам с вином.
Гуль прикрыл глаза рукой и стремглав бросился в полицейский участок. Однако бандиты были предупреждены и успели скрыться до прихода полиции. Ей не удалось задержать ни одного преступника. Площадь была пуста. Догорали шатры. Несколько тяжелораненых цыган лежали на земле и стонали. Повсюду валялись черепки кувшинов, кружек, металлическая и алюминиевая посуда. Дети громко всхлипывали, испуганно забившись по углам. На их глазах были обесчещены их матери, искалечены их отцы. Приспешники дьявола, исполнив свой хищный, варварский танец, исчезли. Остались пострадавшие. Разбойников не было нигде. Полиция составила протокол о происшедшем. Патрули обошли все прилегающие улицы и проулки, арестовали несколько человек, но большая часть их была непричастна к этому событию. Они спокойно спали в своих домах и ничего не знали о случившемся.
Козлы отпущения! К утру цыгане уже покинули свой табор. Площадь опустела, осталось лишь несколько полусгоревших шатров, ямы да следы ног. Дней через десять исчезнут и они. Не будет никаких следов этого кровавого происшествия.
Цыгане навсегда покинули эти места, теперь они никогда не вернутся назад. Кто знает, где они остановятся, где раскинут свои шатры? Сюда они не вернутся. Жители привокзального района навсегда избавились от этого позорного клейма. Теперь ничто не нарушало их покой.
Наутро лавки открылись в обычное время. Засуетился народ. Торговцы паном, фруктами, водители такси — каждый был занят своим делом. Поджигатели стояли в очереди на автобусной остановке с корзинками провизии. Те, кто вчера бесчестил цыганок, сегодня несли своим женам букеты цветов. Жизнь протекала нормально, размеренно, по-будничному.
Она была такой, какой должна быть. Только Гулю она показалась странной. Когда он в день свидания рассказал обо всем случившемся Лачи, сердце ее сжалось от боли. Она вспомнила о бесконечной неизведанной дороге, идущей через горы, долины, степи, по которой все время идет караван цыган в поисках неведомой судьбы.
Лачи прижалась головой к груди Гуля и громко зарыдала.
Несмотря на запрещение Хуб Чанда, разговоры о том, что он пишет портрет Лачи, распространились по всей тюрьме. Это, естественно, вызвало интерес, и женщины одна за другой приходили посмотреть на Лачи. Среди них была и известная кинозвезда Диляра, осужденная за вымогательство на три с половиной года. Это была высокая красивая девушка с чистой, как зеркало, кожей и румяными, как лепестки роз, щечками. Глядя на нее, никто не сказал бы, что она способна на мошенничество, поэтому Лачи была очень удивлена, когда узнала причину ее тюремного заключения. Она выпалывала траву под деревом, когда к ней подошла Диляра. Они, болтая, продолжали работать вместе.