Геля вздохнула и продолжила:
— Не смотря на то, что дедушка был известный хирург, они с бабушкой жили скромно. Все, что есть в доме, представляет скорее семейную ценность, чем реальную. Дедушка не любил роскошь, единственной его страстью были книги. Как ты знаешь, здесь внушительная библиотека.
— Эти картины, — обвела она рукой стены гостиной, — уже были тут, когда дедушка с бабушкой вселились в квартиру. Те, что в других комнатах, подарены ему благодарными пациентами.
— А кто юридический владелец квартиры? — осторожно спросил Дима.
Геля усмехнулась:
— Ты подозреваешь в убийстве кого-то из нас? Выбор у тебя небольшой. Из нас, тут только я и Митя.
— Геля, не ерничай, — оборвал ее Дима, — я должен это знать.
— Ну, хорошо, — согласилась она, — по бабушкиному завещанию, квартира доставалась ее дочерям: моей маме и тете Вере. Так как тетя Вера погибла вместе с бабушкой, то ее доля разделилась между Олей и Таней. То есть получается, что половина квартиры принадлежит моей маме, четверть Тане, а Олина доля, в том же размере должна перейти Мите. Я не знаю, что будет с квартирой дальше, не уверена, что кто-то захочет здесь жить после того, что случилось.
— Я все посмотрел, — прервал их разговор, вернувшийся в гостиную Митя, — все ценности вроде на месте, ну кроме картин, а еще я не могу найти мамин телефон. Пробовал позвонить, он отключен.
— Бред какой-то, — думал Дима, потирая пальцами лоб, — убиты два человека… Ради чего? Ради пары картин неизвестного художника и сотового телефона? Убиты оружием военного времени. И зацепиться не за что.
Из раздумий его вывел звонок в дверь. Митя пошел открывать.
— Ой, а я иду из булочной, смотрю, у вас свет горит. Решила, дай зайду, проверю, все ли в порядке, — донесся из коридора чуть дребезжащий старческий голос.
— Спасибо за беспокойство, Ираида Максимовна, мы проверяем, что у нас украли, — ответил ей Митя.
В гостиной появилась благообразная пожилая дама с седыми кудряшками и в шерстяном бордовом платье, с заколотой под воротником камеей.
— Вас еще и обокрали? — ужаснулась она. Увидев Гелю, запричитала, по щекам у нее поползли слезы:
— Ой, Гелюшка, горе какое. Олюшка, Женечка, такие хорошие, такие добрые. За что же их… Картины попортили. Что ж делается… Страшно же как…
Геля подошла к ней, обняла и сказала:
— Ираида Максимовна, не волнуйтесь. Лучше познакомьтесь, это следователь Дмитрий Павлов, — представила она Диму и показала на того рукой. — Он расследует это дело.
Ираида Максимовна достала из кармашка белый кружевной платочек, промокнула слезы со сморщенного личика и смущенно проговорила: "Ну ладно, я пойду, не буду вам мешать", — и, чуть шаркая ногами, покинула квартиру.