— Мне пришлось отправить кое-кого, чтобы поджечь фитили, — произнес Евгенидис за его спиной.
— Фитили? — спросил халдей с нехорошим предчувствием.
— В пороховых погребах ваших кораблей, — объяснил Евгенидис.
— В пороховых погребах?
— Вы мне напоминаете хор в пьесе, — сказал Евгенидис.
— В трагедии, полагаю?
— В фарсе, — предложил Евгенидис, и халдей поморщился.
— Сколько? — спросил он.
— Сколько ваших кораблей горит? Четыре, — сказал Евгенидис. — Пять, если горящие обломки «Геспериды» долетели до «Элевтерии». Скорее всего, так и случилось.
— А «Принципия»?
«Принципия» была флагманом военного флота. Она несла больше пушек, чем два любых других корабля, вместе взятых.
— Ах, — сказал Евгенидис, — она, конечно, цела.
Халдей снова посмотрел на мерцающие отражения горящих кораблей в черной воде.
— Все моряки сошли на берег для празднования, — сказал он.
— Они пили за свое морское превосходство и контроль над большинством островов Срединного моря, — согласился Евгенидис. — В этом году Сунис превзошел самого себя при раздаче бесплатного вина.
— Но на кораблях остались дежурные, тем не менее, — возразил халдей.
— Мы переоделись в морскую форму и подъехали к кораблям на катерах береговой службы, чтобы передать им, что на этот вечер они освобождены от служебных обязанностей по приказу царя. Вернее, это сделали мои верные помощники. Я еще не научился грести деревянной рукой.
Халдей уронил голову на руки.
— У нас больше нет военного флота, — сказал он.
Это было преувеличением, конечно, но весьма близким к истине. В гавани Суниса для ежегодного парада были собраны лучшие корабли Его Величества. Аттолия еще не добралась до вершины перевала, армия Эддиса вела оборонительные бои, и Сунис хотел укрепить моральный дух своих подданных перед войной.
— Вы сказали, что я должен что-то сделать. — Евгенидис улыбался в темноте, словно поворачивая нож в глубокой ране, нанесенной халдею.
— Я так сказал?
— Когда вы уезжали после чрезвычайно поучительного визита в конце зимы. Вы сказали, что «я еще могу что-то сделать». Это ваши слова.
— Я имел в виду уговорить свою царицу сдаться, а не разрушать наш флот в гавани! — выкрикнул халдей.
Темная тень поднесла палец к губам.
— Тссс, — сказал Евгенидис.
— А мой царь? — спросил халдей более спокойно. — Что ты сделал с моим царем?
— Думаю, спит себе в своей постели. Хотя, наверное, вряд ли уже спит. Так что у нас мало времени.
— Времени для чего?
— Я приехал в Сунис не для того, чтобы взорвать корабли Его Величества. Я же сказал, что этим занимаются мои помощники.
— И ты приехал не для того, чтобы убить царя?