Аттолия действительно получала удовольствие от общества мидянина. Ей было приятно, что он считает ее прежде всего красивой женщиной, а не воинственной правительницей. Когда он сопровождал ее на прогулках, она безмятежно позволяла ему касаться ее руки и подходить ближе, чем это было необходимо. Нахусерех утверждался в роли обольстителя, и она от всей души надеялась, что никто не расскажет ему, как она поступила с последним из желающих соблазнить ее. Впрочем, если кто-то и проболтался, мидянин должен был только больше увериться в своей неотразимости.
Все ее служанки согласились с ее оценкой внешности Нахусереха. Царица слушала их воркование по утрам и вечерам, когда они одевали и причесывали ее. Аттолия разрешала им сплетничать, пока они не переходили границ скромности. Она наслаждалась их болтовней, хотя сама никогда не принимала в ней участия.
— Говорят, что мидиец заказал новую тунику, затканную золотом и расшитую изумрудами по вороту.
— Говорят, что у него несколько изумрудных гарнитуров, и его камердинер пришивает их на костюм, который он выбирает утром.
— Пора бы ему купить другие камни, — сказала Фресина.
Она была старшей из служанок и сидела у окна с иглой, подшивая подол на одном из платьев царицы. Она разгладила пальцами шов.
— Рубины, например, — добавила она, взглянув на свою хозяйку, чью прическу украшала тщательно вплетенная в косы лента с рубинами.
Это был смелый намек, и позволить себе его мог лишь тот, кто видел, как Аттолия улыбалась мидийскому послу, позволяла ему удерживать ее руку в ладонях и называть ее «дорогой царицей», а иногда и просто «моей дорогой».
— Или те, что лучше подойдут к его бороде, — пробормотала одна из молодых женщин.
Ее слова вызвали неловкое молчание. Служанки осторожно посмотрели на свою царицу.
— Хлоя, — сказала Аттолия.
— Ваше Величество?
— Пойди принеси мне…
— Что желаете, Ваше Величество?
— Не знаю. Подумай сама.
— Да, Ваше Величество, — прошептала Хлоя и поспешила прочь.
После ее ухода разговор перешел в более безопасное русло.
Весь Эддис молился, и как бы в ответ на эти молитвы ветры этезий[4] пришли позже обычного. Сунис использовал остатки своего военного флота, чтобы перевезти армию на острова для их защиты. Аттолия атаковала неустанно и постепенно закрепляла их за собой, один за другим. Мидянин нашептывал свои советы ей на ухо, и она внимательно слушала его. Она всегда умела слушать, и Нахусерех мог видеть, как воплощаются в жизнь его советы. Он был весьма проницателен, и царица это ценила.
— Она знает о кораблях? — спросил Камет.