Он снова уперся спинкой кресла в стену позади него и, скрестив руки на груди, угрюмо уставился в пространство.
— Ты сегодня обижен на всех, Ген?
Он вздохнул.
— О, заткнись.
— И сколько же людей теряют зимой руки и ноги, — мягко спросила она.
— Не так уж много на самом деле. И обычно им отрезают только пальцы рук или ног.
— Это Гален тебе рассказал?
— Хмм.
— Как он тактичен.
Евгендис болезненно скривился.
— Это я спросил его.
Эддис так же болезненно улыбнулась в ответ.
— О чем ты думаешь, когда так смотришь на меня? — спросил Евгенидис.
— Я думаю, как прикончить царицу Аттолии, — призналась Эддис.
Евгенидис встал и повернулся к ней спиной, чтобы посмотреть в одно из высоких узких окон.
— Я ненавижу этого мидянина, — сказал он.
— Ген, ведь это Аттолия отрезала тебе руку, не так ли? — спросила Эддис.
Евгенидис пожал плечами.
— Ты бы начала войну, если бы меня повесили?
— Да, — сказала Эддис. Любовь к истине заставила ее добавить: — Скорее всего.
— Можешь ли ты отрицать, что война началась из-за этого? — Евгенидис поднял изуродованную руку.
— Нет, — Эддис пришлось уступить. — Но, как я уже сказала, это Аттолия приказала отрезать тебе руку.
— Из-за мидянина, — ответил Евгенидис. — Если бы он не отговорил ее, меня бы повесили. Орнон разозлил ее достаточно, чтобы меня четвертовали. Конечно, — добавил он, желая быть правдивым в свою очередь, — не могу сказать, что мне очень хотелось быть четвертованным.
— Может быть, мидиец понимал, что он подстрекает нас к войне? — спросила Эддис.
— О, да, — ответил Вор.
Эддис помолчала, глядя на стол, заваленный докладами о жертвах и расходах на войну с Аттолией.
— Тогда я не буду считать себя его должницей. — она положила руку на стопку бумаг, где подробно перечислялись ее оставшиеся ресурсы, численность армейских батальонов, снабжение боеприпасами и продовольствием. — Он вызвал военные транспортные суда в проливы, — сказала она. — Они, как вороны, ждут падали. Интересно, знает ли Аттолия.
* * *
Аттолия знала. Она узнала о них прежде, чем мидийские корабли покинули свой порт. Корабли предназначались для патрулирования ее берегов, и она была осведомлена об их количестве, огневой мощи и численности команды. Она знала, что ее бароны так же были прекрасно проинформированы. В последнее время они притихли, как маленькие птички в кустах, увидевшие лису. Она так же знала, что мидийский Император выбрал для нее посла не только политически дальновидного, но и физически привлекательного. Ее придворным было отлично известно, что царица не терпит подхалимов и редко прислушивается к лести, но она неизменно улыбалась Нахусереху и откровенно наслаждалась его комплиментами. Но приятнее комплиментов был ужас на лицах ее баронов, когда она отвечала послу долгим взглядом из-под ресниц, или когда ее слуги открыто лебезили перед мидянами.