— Вас, кажется, обременяют моей компанией чаще, чем я того заслуживаю, — сказал Евгенидис.
— Они боятся, что вы можете огрызнуться на кого-нибудь еще, — серьезно ответила Агапе.
Евгенидис удивился.
— Никто не в силах огрызаться на вас, — сказал он.
— Да, — заявила Агапе по-прежнему серьезно, — ведь я такая душечка.
Евгенидис рассмеялся и мрачное выражение лица Агапе сменилось улыбкой. Она был младшей из четырех сестер и такой же хорошенькой, как они. Красота старших сестер не способна была компенсировать их ворчливый характер, но Агапе любили при дворе за доброту и остроумие.
— Вы в ужасном настроении? — спросила она, положив руку на рукав Евгенидиса. — Ваш отец предупредил, что вы можете быть не в духе.
Евгендис взглянул на своего отца, который внимательно изучал свою тарелку, хотя, конечно, прекрасно все слышал.
— Да, — согласился Евгенидис, возвращаясь к Агапе. — В ужасном. Вам лучше поменяться местами с вашей сестрой Эгитой. Мы с ней будем достойны друг друга сегодня вечером.
— Вы недобры к бедной Эгите.
— Я бы взял себя в руки, если бы она сидела рядом со мной.
Агапе улыбнулась.
— Думаю, сегодня нам всем повезло, — сказала она.
— А я думаю, что везение здесь совершенно ни при чем, — ответил Евгенидис, посмотрев на царицу, — но я ничуть не возражаю против ужина в такой прекрасной компании. Вы уже пели на празднике?
Они заговорили о предстоящем празднике, который закончится обрядами в храме Гефестии, и будет сопровождаться пением хоров и отдельных солистов. Агапе пела в прошлом году и обещала петь снова после того, как проведет следующие несколько недель в уединении на территории храма, занимаясь вокалом.
В середине ужина Евгенидис поднял свой кубок и с интересом заглянул в него.
— Что случилось с этой чашей? — спросил он.
— Что такое?
— Я не могу никого дозваться, чтобы наполнить ее. — мальчик с кувшином вина несколько раз проскакивал мимо, старательно делая вид, что не замечает Евгенидиса. — Простите, — сказал он Агапе, а затем повернулся и потянулся через отца.
Левой рукой тянуться пришлось довольно далеко, но он ловко подхватил кубок отца, заменив его своей чашей.
— Вот, — сказал он, — я уверен, что ты сможешь его наполнить.
Вор с вызывающим видом посмотрел на отца, и старик кивнул.
— Уверен, что смогу, — согласился он и помахал рукой виночерпию.
Мальчик с кувшином подошел и налил в чашу вина. Евгенидис быстро осушил отцовский кубок и поднял свой. Мальчик в замешательстве посмотрел на военного министра.
— Демос, — сказал Евгенидис. — Перестань смотреть на моего отца и наполни мой кубок.