Все происшедшее не укладывалось в голове и казалось каким-то сном, галлюцинацией, обмороком. Смерть схватила костлявой рукой неожиданно, без всякой подготовки и предупреждения. Внезапно напала в полной темноте, не оставив ни единого шанса на спасение. Но отпустила, оставив лишь метку на шее. Именно так она и приходит: неожиданно, не считаясь с твоими планами и желаниями, стоит лишь свернуть не там… И так всегда, если ты не больной старик, который уже ждет ее как избавление от страданий.
«Ночные» было аккуратно выведено на дощечке под самым потолком. И рядом скачущими неровными, но какими-то знакомыми буквами приписано «горшки». Над остальными туннелями, не было ни каких табличек.
Грэм перекрестился.
- Что? Не туда попал? Ебна! - зычно захохотал бородатый детина в грубой, кожаной безрукавке, проходивший рядом. Он потянул носом воздух и снова рассмеялся.
«Неужели Визор это специально?.. Или он просто ошибся?.. Это был точно четвертый коридор. Если это не тот, то куда идти?» Следом за входом к «ночным горшкам», в стену уходили еще несколько проходов.
Грэм прошел немного вперед. Боковые туннели густо усеивали главный коридор с обеих сторон: одинаковые по размерам, но по-разному освещенные. В некоторые чаще, чем в другие входили и выходили разношерстные жители пещерного городка. Только четвертый не пользовался популярностью. Четвертый!
Панголин развернулся и побрел к черному проему с табличкой. Сейчас она хорошо выделялась на фоне голых камней стены. Не заметить ее было невозможно. А если бы и заметил, то что?.. Не вошел бы?..
Грэм сглотнул ненавистный ком и огляделся по сторонам. Чуть поодаль, прислонившись к стене, стоял невысокий человек. Его черные сальные волосы были собраны в хвост. Чисто выбритое лицо отливало синевой и блестело, как отполированный таз. Густые завитки волос вырывались наружу из-под воротника грубой рубахи. Квадратная челюсть медленно ходила, перемалывая соломинку, торчащую в серых губах. Поймав на себе взгляд панголина, он еле заметно кивнул.
Охотник кивнул в ответ и подошел ближе:
- Да благословит тебя всемогущий Миро… - он осекся. Недавно высохший пот вновь проступил на лице.
- И тебе мир, брат мой, - ответил муталюд и втянул носом воздух, широко раздувая ноздри. Он криво улыбнулся, обнажив длинные клыки. Глаза сверкнули желтизной:
- Человек… Тут ты не в царстве «великого» Мироноса.
Грэм отвел глаза и пробормотал:
- Извини…
- Постой. Ты я вижу церковник. Хочу у тебя спросить. Скажи, если по «великой» милости Мироноса мы здесь доживаем остатки наших проклятых жизней, то мы все равно обречены на вечные муки там, - он ткнул когтистым пальцем в пол. - И нет нам спасения? Могу я спасти свою душу?