Этот стыд, отношение матери к моей правде не давали мне свободы. Я ехала на похороны отца, желая увидеть, как он исчезнет под землей и заберет с собою оковы, связывающие меня. Он был моим бичом с самого детства, и даже разведясь с мамой, протягивал свои длинные лапы с омерзительными когтями в мою сторону. Сколько раз я просыпалась ночами, терзаемая кошмарами! Сколько раз я видела в лицах случайных прохожих его черты! Как боялась, что отец найдет меня и все начнется заново...
Руки потянулись к записям...
1980 год, июль
Когда я был счастлив, не вел записи в тетради. Теперь жалею об этом. Перелистывая страницы, не вижу ничего из тех светлых дней, как будто их и не было. А память - не верный друг.
Я все думаю... и не могу понять, когда же разлюбил свою жену. А может, и не любил, если не знаю, когда это кончилось.
Сначала корил себя за измены. Потом начал смотреть на это как неизбежное в любом браке. А теперь, когда ясно как день, что у нас с Зоей не будет детей, мне надоело держаться за этот брак.
Она подозревала с самой первой измены, но молчала. Видимо, прощала мне все, раз не может забеременеть. Для женщины это как изъян.
От ее бойкости ничего не осталось. С другими она все еще держится беззаботно и смело, но со мной - иначе. Я победил ее, а бесплодие сломило характер. Раньше это было единственным, что отличало Зою от прочего стада.
Мне предлагают перевод на другую должность и место жительства. Она против. Знает, что в том селе есть моя любовница. Но, само собой, говорит, что привыкла к друзьям и соседям, будет скучать. Это слабый довод. Я сказал, что уеду один, если она не хочет. Слезы, сопли... А меня они не трогают. Хочу начать собирать чемоданы.
Сентябрь 1980
Если бы знал, что кто-то прочтет эти записи, то скрыл бы этот эпизод. Но никто не знает, кроме жены, что я веду дневник. У нее же слишком высокие понятия о чести, чтобы подсматривать. Впрочем, она и без того все прекрасно знает!
Мне надо было собрать чемоданы и уехать сразу же. Но нет, я повременил, и поехал к любовнице. В это время Зоя позвонила своему брату и попросила его "помочь". Михаил ворвался к нам в самый неподходящий момент и украсил меня парой отменных фонарей, сломал нос. Теперь, по его приказу, я не могу и мечтать развестись с женой.
Как-то так получилось, что я не умею драться и более того, боюсь. Пришлось трусливо согласиться и терпеть дальше этот пресный брак.
Зоя выглядит отомщенной, торжествующей. Что толку радоваться? Зверь в клетке просто ждет удобного случая.