Мастера нательной живописи почитаются среди уголовников и пользуются особым покровительством боссов преступного мира. К одному была запись аж на пять лет вперед.
Татуировка — визитная карточка преступника, рассказывающая о его специальности, прошлом и жизненных установках. Собор означает верность воровской профессии, а количество куполов — число «ходок» в зону, перстень на пальце с заштрихованным квадратом говорит о том, что его обладатель отсидел «от звонка до звонка», крест в перстне — карманный вор, череп — отличительный знак разбойника. Если у человека имеется на теле татуировка, изображающая джинна, вылетающего из бутылки, паука в паутине или цветки мака, — перед вами наркоман. Сердце, пронзенное кинжалом, означает: «судим за хулиганство». Кот в сапогах — воровство. Звезды на коленях — «клянусь не встану на колени перед ментами». Череп с костями — «смертная казнь заменена лишением свободы». Орел — символ власти и воровского авторитета. Черный парусник — знак грабителя-гастролера. А сложная композиция — обнаженная женщина перед плахой и рядом палач с топором — означает, что ее обладатель убил жену за неверность и дал клятву в вечном женоненавистничестве. Кинжал, воткнутый в горло, — клятва отомстить на воле знакомой женщине за измену. Если выясняется, что та или иная наколка сделана не по праву, «ради понта», то нарушителя ждет жестокое наказание — от «опетушения» до отрубания пальца с самовольно присвоенным перстнем.
До сих пор речь шла о нравах мужских колоний. В женских, разумеется, с определенными поправками на пол, творится то же самое: наколки, «прописки», вражда «мастей» и группировок. Место гомосексуализма занимает лесбиянство. Разница лишь в том, что у мужчин половые извращения — результат грубого насилия, стремления унизить или за что-то наказать жертву, а у женщин-осужденных все происходит, как правило, по обоюдному согласию. В женских зонах складываются прочные, существующие по нескольку лет «семьи» — с нежностью, драматическими страстями, «разводами», ревностью, на почве которой доходит, случается, до убийства. Известно множество случаев, когда женщина, пробыв год-два в колонии, отказывалась выходить на свидание к мужу, чтобы не оскорбить чувства нового «супруга». Партнерши, играющие в лесбийских парах мужскую роль, — «коблухи» — начинают называть себя мужскими именами, говорить нарочито грубым и низким голосом, подражать мужской походке. Человеку со стороны все это напоминает сумасшедший дом. Женщины-осужденные, однако, с «любовью» не шутят.