Когда Вульф появился из оранжереи, я доложил ему о разговоре с Воуном. Он слушал рассеянно, всем видом показывая, что не слышит ничего такого, что требовало бы его внимания. Очевидно, по каким-то причинам, неуловимым для меня, он был уверен, что Долли Брук непричастна к делу. Возможно, он просто не хотел больше слышать о ней, а тем более еще раз встречаться. Когда я высказал мысль, что нам не мешает разыскать Воуна и вынудить его рассказать все по порядку, он только презрительно фыркнул: мистер Воун — явный осел, коль скоро не сумел развеять свои иллюзии в отношении мисс Брук. Это было недурным завершением дня. У меня хватило сметки подняться к себе в комнату, позвонить Люси Вальдон и пригласить ее к Рустерману. Вместо этого она предложила поужинать у нее дома. Я согласился. У нее уютно и тихо. Можно громко смеяться и чувствовать себя свободно. Настроение у меня было такое, что я нуждался в хорошей компании. Если позвонит Воун, Вульф скажет ему, где меня найти. Я отправился в душ.
По утрам туман у меня в голове начинает рассеиваться после того, как я выпью стакан апельсинового сока, а после второй чашки кофе все становится на свои места, так что, когда в половине десятого я направляюсь в контору, то чувствую себя бодрым и готовым приняться за работу. Правда, бывают и исключения, и в то утро так оно и случилось. Во-первых, вместо девяти тридцати явился в контору часом позже… Я вернулся домой около трех часов ночи и спал на два часа меньше, чем обычно. Но главное, мне не к чему было быть собранным. Меня не ждала работа.
Если даже Питер Воун и звонил, то по пустякам, иначе на моем столе, когда я вернулся домой, была бы какая-нибудь записка. Видимо, все продолжалось по-прежнему. У меня даже возникло намерение подняться наверх, взять зубную щетку Вульфа и положить ему на стол поверх свежей почты. Но это ничего бы не дало. Я подумал — не пойти ли прогуляться, лишь бы не сидеть в конторе, когда появится Вульф. Эта мысль пришлась мне по душе. Стрелки часов показывали 10.52. Я зашел в кухню и предупредил Фрица, затем направился в прихожую и только начал надевать пальто, как на матовое стекло входной двери легла чья-то тень. Я обернулся. На крыльце стоял инспектор Кремер. Вот и отлично. Я приветствовал что угодно и кого угодно, хоть самого инспектора, даже если он и пронюхал что-нибудь про Долли Брук и намеревался привлечь нас к ответственности за сокрытие сведений. Он протянул руку к кнопке звонка, я распахнул дверь и сказал:
— Привет. Я давно жду вас.
Он ничего не ответил. Он был не только малосимпатичен, но к тому же и молчалив. Сняв пальто, он бросил его на скамью, поверх швырнул шляпу и направился в кабинет. Войдя, он взглянул на часы. Идя к своему месту, я отлично видел его широкие плотные плечи и здоровую задницу, не пошевелившиеся в течение трех минут, пока не появился Вульф, который остановился при виде полицейского.